Этот человек — да будет милостив к нему Аллах! — оставил после себя прекрасные следы и высокие почетные титулы, которых не имел до него никто из самых щедрых и славных правителей в прошлые века; их невозможно перечислить и похвал недостаточно [для него]. Людям остается только возносить мольбы за него в течение дней. Для примера достаточно тебе и того, что благодаря его заботе были улучшены все дороги для мусульман стран Востока, идущие из Ирака в Сирию и в Хиджаз, как мы уже сообщали.
Он заставил рыть землю, чтобы найти воду, соорудил колодцы и создал места для остановок в пустыне, устроил пристанища на дорогах для «сыновей пути» и всех прочих путешественников. В городах, расположенных между Сирией и Ираком, он создал фундуки, предназначенные для пребывания бедных «сынов пути», не имеющих средств для найма помещения. Он предоставил управляющим этих фундуков и станций все, что требовалось для их существования, и назначил им средства для обеспечения их будущего. Эти благотворительные учреждения существуют неизменно до сего дня. Путешественники распространяют память о добрых делах этого человека, и мир полон хвалы ему.
Этот человек во время своего пребывания в Мосуле — согласно тому, что мы слышали ни от одного из купцов-паломников, достойных доверия, которые видели это, — учредил там дом благотворительности с большим двором и обширными пристройками, куда он ежедневно приглашал пугливых чужеземцев, и все они были там накормлены и напоены... (текст неясен). Уходящие и приходящие «сыны пути» находили под его сенью достаточное пропитание. Он не прекращал делать это в течение всей своей жизни — да будет милостив к нему Аллах! /127/ Следы, оставленные им, — вечны; имя его сохранилось в языках, повторяющих его; он завершил свою жизнь прославленным, счастливым. Добрая слава, исходящая от тех, кого он осчастливил, удлинила его жизнь, как второй срок существования. Аллах обеспечивает вознаграждение тем, которые являются благодетелями его слуг; он самый щедрый из щедрых, заботливый из заботливых!
А некоторые начинания в благородном святилище — да увеличит Аллах его славу и благородство! — запрещены; так, здесь не позволено делать какие-либо затраты. Богатый человек не имеет права восстановить какое-либо сооружение, возвести пристройку для имама или что-либо другое, приличествующее благородному святилищу. Если бы это было позволено, люди, стремящиеся к благочестивым тратам, соорудили бы там стены из золота и пол из амбры, но у них нет такой возможности. Когда один из великих мира сего хотел обновить один из памятников святилища или поправить одно из его благородных сооружений, он должен был добыть на это позволение халифа.
Если это было строение, на котором нужно было выгравировать или начертать надпись, то писали имя халифа и упоминали приказ, отданный им об этом сооружении, но не упоминали имя соорудившего его за свой счет. Необходимо было в таком случае уделить большую часть денег в подарок эмиру города, иногда равную тому, что уже было затрачено. Расходы этого человека удваивались, но в то же время он добивался своей цели.
И случилось удивительное происшествие с одним хитрым персом, обладавшим богатством и имуществом. Он прибыл в благородное святилище во время правления деда эмира Муксира и нашел верхний край каменной кладки колодца Земзема и его купол в неудовлетворительном состоянии. Он встретился с эмиром и сказал: «Я хочу взять на себя заботу о возведении закраины колодца Земзема и облицовке его и о восстановлении его купола. Я сделаю для этого все возможное, употреблю на это огромные деньги. Но я ставлю тебе одно условие, которое ты должен принять ради желанной цели: ты назначишь из своих людей доверенною человека, который подсчитает все расходы по этой работе. А когда сооружение будет закончено, расходы полностью сделаны и общая сумма подсчитана, я дам тебе такую же долю за данное мне тобою разрешение».