Декорации к балету «Эолина, или Дриада» были выполнены художником А. А. Роллером (1805–1891), главным декоратором императорских театров. «В области декорационной живописи в 40-х— начале 50-х годов наблюдалась некоторая неустойчивость. Роллер — основной декоратор императорских театров — перешел со своих ранних романтических позиций на позиции «академизма». Параллельно с этим широко практиковалось копирование зарубежных декораций. Это вызвало противодействие русских декораторов П. Исакова, Ф. Шенъяна и И. Шангина, стремившихся утвердить на сцене национальное декорационное искусство».
Балет «Эолина, или Дриада» в отношении его музыки, хореографии и декорационного оформления был поставлен полностью в традициях романтического балета.
А. А. Роллер создавал эскизы декораций, общего вида сцены длякаждого акта и каждой картины. Художественно-инженерное воплощение его декораций, а также специального освещения и игры света во время действия осуществлялось художниками Вернером и Шишко. В постановке балета они занимались также механическими трюками и эффектами освещения. Об их доле участия в постановке писал «Театральный и музыкальный вестник» от 9 ноября 1858 г.:
«В числе эффектных сцен отражение Эолины и окружающих ее в зеркале. Весьма удачен тоже полет Эолины в окно… Декорации, костюмы, машины и освещение свидетельствуют, что ими занимались мастера своего дела. О художнике Роллере нечего и говорить, его талант давно уже известен. Но мы с истинным удовольствием обращаем внимание на образцовую декорацию художника Вернера, изображающую лес. При удачном освещении (художник Шишко) декорация эта производит необыкновенный эффект. Прекрасны тоже его горящий лес и апофеоз. Сад и замок художника Шишко заслуживают полное одобрение. Освещение посредством аппаратов г-на Шишко весьма удачно. В особенности удачен и эффективен свет луны, проникающий во внутренность комнаты Эолины в то время, когда ее преследует повелитель духов».
Но в конце статьи имеется следующее нарекание постановщикам балета:
«Как бы ни привлекательны были танцы и танцующие, но смотреть балет с 7-ми почти до 12-ти — тяжеловато».
Мария Тальони (1804–1884) — итальянская танцовщица, балетмейстер и педагог.
В 1837–1842 гг. выступала в Петербурге каждый сезон.
Фанни Эльслер (1810–1884) — австрийская танцовщица. Ее гастроли в Петербурге и Москве (1848–1851) имели большое значение для развития русского балета. Т. Готье называл ее «языческой» танцовщицей.
Фанни Черрито (1817–1909) — итальянская танцовщица. В конце творческой деятельности гастролировала в Петербурге и Москве (1855–1856).
Карлотта Гризи (1819–1899) — итальянская танцовщица и певица. Т. Готье отмечал ее драматический талант и неповторимую индивидуальность. В 1850–1853 гг. работала с Жюлем Перро в Петербурге. Карлотта Гризи была первой исполнительницей партии Жизели в одноименном балете по либретто Т. Готье. Эта роль принесла ей мировую славу. Т. Готье писал либретто, рассчитывая на ее актерскую индивидуальность.
Русские танцовщицы и танцовщики получали образование в основном на балетном отделении Петербургского театрального училища (ныне Ленинградское государственное хореографическое училище). Т. Готье употребляет слово «консерватория», так как во Франции, как и в других странах Европы, этот институт объединял преподавание музыки, пения и танца.
Петербургский «Театральный и музыкальный вестник» № 44 от 9 ноября 1858 г. в своей «Театральной летописи» пишет:
«Наряду со знаменитой артисткой отличились и наши танцовщицы. Мы с удовольствием можем сказать, что в этот вечер таланты их выдвинулись еще рельефнее вперед, и нельзя не радоваться, что публика, любуясь иностранною знаменитостью, не забывала своих родных артистов… Не можем, однако, не внести в нашу сегодняшнюю летопись имен г-жи Прихуновой, Муравьевой, Петипа, Лядовой и Кошевой. Это цветки роскошного венка, которым вряд ли может похвалиться какая-либо из европейских сцен… Прибавим только, что и г. Иогансон доставил всем новый случай убедиться, что он замечательный артист…
Новый балет г. Перро проникнут тем же фантастическим элементом, как и все последние произведения этого замечательного хореографа, но гораздо богаче танцами…»
Амосова А. Н. (1832–1888) — русская балерина и дочь дирижера Петербургского оперного театра. Танцевала с 1851 по 1861 г.
Ее сестра, Амосова Н. Н. (1833–1903), была балериной первого положения и имела неизменный успех у публики. Танцевала с 1852 по 1866 г.
Лядова В. А. (1839–1870) — русская балерина. С 1858 г. — в труппе Петербургского оперного театра. Занимала положение первой характерной танцовщицы труппы. В балете «Эолина, или Дриада» исполняла партию Трильби.
Снеткова М. А. (1831 —?) — русская балерина. В 1853 г. пользовалась большим успехом в балете «Крестьянская свадьба» композитора Стефана. Танцевала в Петербургском оперном театре до 1859 г.
Макарова А. П. (1828–1889) — считалась отличной танцовщицей и некоторое время была солисткой балета Петербургского оперного театра.
Суровщикова-Петипа С. М. (1832–1882) — русская балерина, жена знаменитого балетмейстера Мариуса Петипа. В петербургской балетной труппе с 1854 по 1869 г. В 1861 г. гастролировала вместе с Мариусом Петипа в Берлине, Париже, Риме.
Цезарь Пуньи (1802–1870) — итальянский композитор. С 1851 г. работал в Петербурге, где занимал должность сочинителя балетной музыки при петербургских императорских театрах. ДляПетербургского оперного театра написал 35 балетов. Его музыка отличалась мелодичностью, ясностью форм, четкостью, многообразием ритмов. Всего им написано 312 балетов.
Глава 17В письме к дочери, опубликованном в предисловии к книге «История произведений Теофиля Готье» (Париж, 1887), Готье дает свой адрес в Петербурге: «У г-на Варлэ, дом Смурова, № 15, Малая Морская ул., С.-Петербург». Этот дом имеет интереснейшую историю. До петербургского 1-й гильдии купца С. Г. Смурова домом владели французы, сначала Андрие, затем Дюме, державшие в нем ресторан. Ресторан был известен на весь Петербург и считался самым изысканным в городе.
А. С. Пушкин посещал Андрие, а затем Дюме. Однажды он обедал там в отдельном кабинете в обществе А. П. Керн, П. А. Осиповой и А. Н. Вульфа. После женитьбы Пушкин перестал посещать Дюме. Он вновь появился в ресторане лишь в 1834 г., когда Н. Н. Пушкина уехала с детьми на лето из Петербурга. Однажды Пушкин познакомился здесь с молодым французом, приехавшим в Россию в поисках счастья. Это был Дантес.
Дом 15/7 на углу Малой Морской (ныне ул. Гоголя) и Гороховой (ныне ул. Дзержинского) тогда, когда в нем жил Т. Готье, был уже в значительной мере перестроен. Позже дом перешел во владение Русского страхового от огня общества, его еще больше перестроили и надстроили, придав ему архитектурный облик, который сохранился до настоящего времени.
9 февраля 1859 г. петербургская газета «Северная пчела» от имени Главного общества железных дорог в Российской империи сообщила об открытии первой очереди железнодорожной линии из Петербурга в Варшаву, об открытии участка дороги от Луги до Пскова и объявила о зимнем движении с 10 февраля 1859 г. между Петербургом, Гатчиной, Лугой и Псковом.
Куаутемок (между 1494–1525) — последний правитель ацтеков, племянник и зять Монтесумы, унаследовавший в 1520 г. его трон. Пытаясь сбросить иго Испании, он сумел прогнать Кортеса, испанского полководца, из Теночтитлана (совр. Мехико), но вскоре сам потерпел поражение при осаде города испанцами. Попал в плен. Кортес поместил его вместе с каторжниками, которых испанцы использовали на своих галерах. Каторжники старались заставить Куаутемока сказать, где находятся сокровища ацтеков. Они посадили его и ацтекского министра на горящие угли. Испанцы потом рассказывали, что министр, не выдерживая боли, обернулся к своему владыке, как бы прося у него разрешения говорить, но Куаутемок сурово спросил его: «А я что, на розах сижу?» Он был казнен Кортесом в 1525 г.
Начало городу, который не раз менял свое название (Динабург, Невгин, Борисоглебск, Двинск, с 1920 г. — Даугавпилс), положил замок, построенный в 1275 г. на правом берегу Даугавы, в 19 километрах вверх по течению реки от теперешнего Даугавпилса. Его назвали Динабургом, очевидно, из-за старинного немецкого названия реки Даугавы — Дина.