Она вошла. Упала ложка на пол.
Отец вскочил... разлил вино... заплакал.
Дом засиял, как новенький дублон,
Закат зажёг витражное стекло.
Соседский кот (по прозвищу Вампир)
С мышами заключил бессрочный мир.
***
Впотьмах, глубокой ночью, будто вор
Маг осторожно вышел в коридор.
Прокрался к двери, прячась в капюшон.
Взглянул наверх… махнул рукой. Ушёл.
День пятый. Гроза
А день был светел, золотист и ярок,
Клочки полей клубились лёгким паром.
И Маг бежал, глотал за милей милю,
Жалел, что за спиной нет быстрых крыльев,
Как будто сотне демонов из ада
Душа его обещана в награду,
Усталостью и голодом стирая
Видения потерянного рая.
Нить дрогнула в руке старухи Клото,
Услышал Маг, как будто плачет кто-то…
Толпа крестьян навстречу шла, всё ближе.
Тащили двух испуганных детишек.
Сестра и брат. Сироты, лет по восемь.
«Сжечь ведьмаков!» - неслось меж старых сосен.
Девчонка закричала, упираясь,
Взметнулась в небо птиц галдящих стая.
Маг подошёл. Толпа притихла, сжалась.
- Пустите их, – скомандовал устало.
Ударил по ушам сварливой бранью
Безумный голос «Грех и покаянье!
Они чуму наслали в наши села,
Сожгли амбар, нас обрекли на голод!»
- Я вам куплю зерна, амбар отстроим.
Чума уйдёт. Оставьте их в покое!
И так уж сколько причинили боли.
Не судьи вы. Убийцы… поневоле.
Но хуже зверя жаждущие крови...
Детина-зверобой рукой слоновьей
Рванул сестру за косы со всей силы,
Снопом упала – ноги подкосились.
Как водопад, как наетевший снег
Обрушился на Мага темный гнев.
Лишь в голове – всё глуше, всё слабей -
Металось: «Нет! Не убивай!! Не смей!!!»
Закатный луч задел верхушку леса.
Спадала с глаз кровавая завеса.
Маг голову поднял – забор, крылечко...
Он не заметил, как подкрался вечер,
На руки посмотрел и сгорбил плечи.
На месте мир, в домишках топят печи.
Душа его, подстреленная птица,
Крылом черкнула тонкую границу,
Но спас корявый дуб – кривой, огромный,
Что принял на себя удары молний.
Спасённый паренёк крутился рядом -
Худой, с глубоким не по-детски взглядом.
Корабль из щепок кувыркался в луже.
- Пойдемте в дом. Сестра готовит ужин.
День шестой. Пепел
Бродил всю ночь, шагами спальню мерил
Уютный крепкий дом, резные двери,
Везде – под потолком, у стен, над лавкой
Висят пучками корешки и травки.
За завтраком девчонка, шмыгнув носом,
В лоб выстрелила мучавшим вопросом:
- Похоронили маму прошлым летом.
К ней люди приходили за советом,
Она лечила травами и словом.
За что нас так? Мы ничего плохого
Не сделали. – Запнулась и с надеждой:
- Скажите, мы же сможем жить, как прежде?
Вздохнул: - Вас не оставят здесь в покое.
Идём со мной! Я что-нибудь устрою.
Трясясь в наёмном грязном экипаже
Маг думал о словах, что он ей скажет,
Той девушке. Пойдут гулять на крышу –
Оттуда звёзды кажутся чуть ближе.
Ночные светлячки-комедианты
Украсят двор сияющей гирляндой,
Эльф-домовик, хоть он лентяй и трутень,
Сыграет менуэт на старой лютне…
Очнулся. Вечер, тряская дорога.
Ребята перешёптывались робко,
Всё их добро вошло в одну коробку.
Притихший город был пустым и сонным.
Подъехали. Знакомый дом с балконом…
Старик-астролог дверь открыл, не глядя:
Свеча дрожит, торчат седые пряди,
Чуть слышный шёпот, сбивчивый и вязкий:
- Я знал, она не доживёт до Пасхи.
Я предсказал… но не хотел. Не верил.
Старик заплакал, ткнувшись носом в двери.
Рванул наверх, смёл со стола бокалы.
Навстречу - тонкий аромат фиалок.
Он опоздал… Последний луч заката
Забрал её навеки, без возврата.
Остывший мир стал мёртвым, бесполезным.
Шёл по ступеням, будто падал в бездну.
Вся Сила и душа его отныне
Лишь горстка пепла в гаснущем камине.
Тьму в комнате прорезал тонкий месяц,
Пьянчуга за окном горланил песню.
Маг застонал... Часы остановились,
Бутыль на кухне треснула, разбилась.
Сломали цепи, вырвались на волю
Слепые псы отчаянья и боли.
Эпилог
Неяркий луч окрасил сонный двор.
Идёт неторопливый разговор.
- Ты твёрдо всё решил, мой ученик?