– Кхе… кхе… – теперь кашель прозвучал более отчетливо, а вслед за ним твердый мужской голос сказал:
– Ну вот, кажется, все в сборе. Или я ошибаюсь?
Ему ответил юношеский, насмешливый и даже чуть издевательский басок:
– Можно подумать, от вас тут что-то зависит.
– Мы сидим уже больше суток и чего-то ждем, – сказал третий голос, теперь женский – рассерженный и даже слегка гневный.
– Сутки?! – изумился юноша. – Ха-ха! Да я тут раньше всех, кажется и по-моему, прошло года два, пока вы тут все собрались. Но в отличие от вас, я не ною и не скулю.
– Молодой человек! – повысив голос, сказал первый мужчина. – Ведите себя прилично.
– Сам веди себя прилично, – без раздумий выпалил парень и мужчина замолчал.
Мы стояли, совершенно ошарашенные у двери и крутили головами на звуки долетающих до нас голосов. У меня появилось ощущение, что все происходящее – какой-то грандиозный, весьма искусно придуманный и, главное, отлично разыгранный спектакль. Впрочем, я думал так обо всем что случилось, включая получение электронного письма от фирмы и заканчивая нашей поездкой сюда и заранее смирился с тем, что нас, скорее всего, ждет не путевка в рай, а самый обычный, хотя, возможно, и довольно эффектный розыгрыш. Говоря современным языком, пранк.
– Браво! – сказал я и даже два раза ударил в ладоши, когда голоса наконец смолкли и в комнате воцарилась тишина, изредка прерываемая все тем же надоедливым «кхе-кхе».
– Что? – четвертый голос прозвучал совсем близко, справа от меня и я невольно вздрогнул, потому что он показался мне знакомым. – Я бы на вашем месте особо не радовался.
Я быстро повернул голову в направлении советчика, и мне показалось, что в темноте блеснули глаза – хотя самого человека было не видно.
– Кто вам сказал, что я радуюсь? – ответил я, слегка напрягшись.
Аня сжала мою руку и прошептала:
– Не надо. Не встревай.
Я мотнул головой, протестуя против того, чтобы мне закрывали рот, но никто этого не заметил.
– Кто-нибудь объяснит, что здесь происходит? – спросила Аня твердым учительским голосом. Совсем недавно она решила, что школьной нервотрепки с нее достаточно и перешла в частный образовательный центр, где репетировала физику и математику с отстающими школьниками и не подающими надежд студентами.
Все тот же студент или кто-то очень похожий на него по уровню развитию и наглости незамедлительно отреагировал:
– Поле чудес, крутите барабан! Вам выпал сектор приз!
И тогда раздался седьмой голос, хриплый, прокуренный, старческий, но именно он был, если можно так выразиться, наиболее уверенным и спокойным.
– Перестаньте паясничать, молодой человек. Вы, похоже, слишком близко воспринимаете все к сердцу.
– А… – заикнулся студент, но продолжать не стал и замолчал.
– Если позволите, я немного проясню ситуацию, – сказал старик. – Только вы не стойте у двери… не бойтесь, проходите, располагайтесь. Здесь много свободных диванов, выбирайте, какой понравится. Пол ровный, так что не упадете. У кого-нибудь есть зажигалка? Посветите.
В углу слева заерзали, потом чиркнуло колесико, и мы увидели сидящего прямо на полу парня в джинсовке – длинные, слегка кучерявые светлые волосы обрамляли классический овал лица с прямым греческим носом и чувственными губами. Юноша был похож на Аполлона, если я правильно припоминал внешность этого древнегреческого бога. Вполне возможно, он действительно был студентом какого-нибудь театрального или художественного вуза.
Парень махнул рукой, и мы увидели, что комната и в самом деле была огромных размеров, по крайней мере, пламени зажигалки едва хватало, чтобы осветить ее целиком – только ближайшие к нам стены. На стенах заплясали смутные тени. Я попытался разглядеть старика или еще хоть кого-нибудь, но Аня потянула меня за руку и сделав несколько шагов, мы наткнулись на мягкий кожаный диван.
Свет тотчас пропал и вновь воцарилась почти непроницаемая тьма.
– Бензин нужно экономить, – сказал парень виноватым тоном. – Неизвестно, сколько еще придется сидеть.
– Это правильно, – отозвался старик. – Бензин нужно экономить. А насчет того, сколько нам тут еще сидеть – думаю, что знаю ответ.
Шуршание в комнате затихло и теперь я понял, что звуки «кхе-кхе» издавал именно он.