– Слушайте, – сказал я, – все это, конечно, прекрасно, но… раз уж вы находитесь здесь так долго… кстати, долго – это сколько?.. Не пора ли закончить этот цирк?
– Попробуйте, – тут же ответил юноша, ерзая на полу. – Дверь там, – он снова чиркнул зажигалкой и указал рукой на высокие, плотно запертые двери.
– Аня, – сказал я, вставая с дивана, – пойдем. У нас Джек не кормлен, к тому же я не хочу, чтобы этот Олег или как там его, копался у нас в квартире.
– Значит, Олег... А мне его представили как Юрия, – произнесла гневливая женщина, но теперь ее голос был скорее уставшим.
– Ага, как же! У меня был Максим, – заметила вторая женщина, – видимо супруга или подруга мужчины, пытавшегося поспорить с юношей.
– Улыбчивый такой, обходительный, заверил, что моих попугайчиков он будет кормить исключительно конопляным семенем. Как же, так я и поверила, – сказала первая женщина.
Студент не то ойкнул, не то квакнул и чуть не подавился от смеха:
– Конопляным семенем? Вы что, серьезно?! Можно я побуду вашим попугайчиком?
Я поднялся, но Аня не последовала за мной – она осталась сидеть на диване. Желая как можно скорее отворить дверь и пустить в комнату свет, я тремя быстрыми шагами преодолел расстояние до нее, взялся за ручку и потянул. Дверь была заперта.
Я нажал с силой и дернул – сначала на себя, потом от себя, а после, не выдержав – ударил по двери ногой, но та не шелохнулась.
Я забарабанил по твердой поверхности, вероятно, дереву, под которым скрывалась толстая сталь, кулаком и продолжал стучать с минуту или две, пока не заболела кисть.
– Мы ее тараном пытались выбить, – спокойно сказал старик. – Взяли один из диванов и попробовали пробить с разбегу. Безуспешно. Посмотрите, что осталось от дивана, – он указал на угол комнаты, где темнела гора каких-то обломков.
Я почувствовал, как внутри поднимается волна необузданного, неуправляемого гнева.
– Что значит – безуспешно? Не понял! Вас... то есть… – я сделал паузу и оглядел людей, устремивших на меня взгляды, – … нас, что – похитили? – Еще раз ударив ногой по двери, я понял, что та не откроется и медленно направился обратно, в сторону дивана, где сидела Аня.
Наткнувшись на кожаную обивку, я плюхнулся на мягкую скользящую кожу. Аня тут же нашла мою руку и сжала ее.
– Ну вот, – примирительно сказал старик. – Теперь вы готовы слушать.
Я кивнул, будто бы он мог меня видеть.
– Так вот… – Все мы застряли на разных стадиях осознания неизбежного. Наверное, вы слышали о них – отрицание, гнев, торг, депрессия и принятие. Вы, похоже, сейчас на второй. Первую проскочили довольно быстро. Наши женщины на четвертой стадии, юноша на третьей. Товарищ, что слева – скорее всего, тоже на третьей. Ну а что касается меня…
– Зачем вы мне это рассказываете? – спросил я в упор. – Я писатель и знаю эти стадии как свои пять пальцев. Какое это имеет отношение к нашему положению? Нужно… – я вдруг опомнился, меня словно током ударило: – Нужно просто взять и позвонить в полицию! – Я вновь вскочил, вытащил телефон из кармана.
Экран загорелся, я заметил пять полосок связи сверху и торжествующе вскрикнул:
– Ага! Попались! – в одно мгновение я набрал номер полиции и прислонил трубку к уху. При этом меня не покидало ощущение, что все, кто находился в комнате посмеиваются надо мной.
Раздался длинный гудок.
– Есть! – я торжествующе воскликнул. – Есть! Через полчаса будем дома!.. Не благодарите, – добавил я, прослушав второй гудок.
– Здравствуйте, оперативный дежурный центрального района, слушаю вас, говорите.
– Добрый день! – сказал я в трубку. – Я нахожусь… точнее, мы находимся в турфирме… – я вдруг понял, что не помню название турагентства. – Мы заказали путевку… она называется… – от волнения я забыл и название путевки. – Кажется, «Путевка в рай». Да, точно! «Путевка в рай». Алло! Алло! Вы слышите? Запишите наименование путев... – Я посмотрел на трубку, чтобы удостовериться, что меня слушают, так как с той стороны воцарилась глухая, полная тишина. Секунды отсчета разговора продолжали бежать, но… мой взгляд упал на заряд аккумулятора. Он показывал три процента.