- Внимание! Всем кайтерам вернуться на берег! Опасность!
Призыв на двух языках повторился еще два раза. А после я услышал четкую команду, адресованную мне:
- Джей! Гидроцикл на воду! - если бы не знал, что в рупор кричит Иляль, ни за что не узнал его голос, такой он был взволнованный. - Джей, голубой кайт твой! Скорее!
Отреагировал я мгновенно. Даже на тренировке не получалось так быстро. Руки и ноги действовали на автомате. Добежал до двери гаража. Стащил по полозьям квадроцикл. Подняв фонтан брызг, плюхнулся на нем в воду. Завелся...
И вот здесь паника ударила по голове обухом - голубого кайта в воздухе не оказалось! Его вообще нигде не было видно! Ни полукруглого купола в воде, ни кайтера - ничего. До самого горизонта - лишь волны.
Помню, чувствовал, как от ужаса руки на руле онемели, а сердце заколотилось так быстро, словно готовилось рвануть наружу. Жуткие ощущения. Абсолютная беспомощность рядом с насмехающейся стихией. Не знаю, увидел бы я сам свой кайт или нет, но Иляль вовремя заметил мою растерянность.
- На три часа. Пятьсот метров! - уже без рупора, перекрикивая прибой, указал он.
И я послушался. Рванул по координатам вслепую.
Байк ревел. Серые волны вставали стеной. Брызги на стеклах очков застилали обзор. Я прыгал по волнам как гигантская лягушка. Метры оставались позади, только цель по-прежнему была невидна. Глаза от напряжения слезились, но рассмотреть голубой кайт в серо-синем пасмурном небе не удавалось. Все что я мог - нестись вперед, повторяя как мантру: "Три часа. Пятьсот метров".
Не знаю, сколько прошло времени, и сколько метров осталось за спиной. Огромные пугающие буруны скрывали от меня и берег, и горизонт. Я почти отчаялся кого-либо найти в этом морском безумии, как случайно боковым зрением заметил человеческую руку.
Не лицо, не плечо - белую, на фоне серой стихии, ладонь! Обрадованный, я даже не сразу заметил, что эта ладонь держала перекладину, от которой шли тонкие, словно шнурки, стропы.
Иляль не ошибся! Направление было правильным. Не тратя ни единой секунды, чуть не обернув квадроцикл при развороте, я бросился к утопающему. Не представляю, какой черт в меня вселился. Никогда не считал себя очень сильным, но там, среди волн, действуя на одном адреналине, я смог-таки вырвать из лап стихии человеческую жизнь.
***
Подробности подвига я не запомнил. Не до впечатлений было в те короткие секунды. Мой кайтер оказался не самым сговорчивым подопечным. Спасать пришлось фактически насильно. И каков же был мой шок, когда на берегу этот ненормальный бросился на меня с кулаками, обвиняя в утере кайта.
- Идиот! Придурок! Какого черта ты полез ко мне? - орал на меня этот неблагодарный. - В спасателя поиграть захотелось? Ну, так спасал бы гусынь на пляже! Меня зачем было на берег тянуть?
Тумаки сыпались, не прекращая. Проклятия и угрозы – цветистее и жестче. Я даже слово в защиту не мог вставить. Даже встряхнуть своего визави. Стоял как осел, махая ресницами, словно действительно был виноват. И причиной тому был не острый приступ мазохизма, а самый настоящий шок.
Передо мной, сверкая голубыми глазищами, махая короткими русыми сосульками, истошно вопя... Стояла девушка! Высокая, широкоплечая, подтянутая, но все же девушка.
Не знаю, как не заметил этого раньше. В воде, по пути на берег, при высадке... Как вообще можно было принять ее за парня? Этот вопрос я задавал себе много раз, при разных наших встречах. Но тогда, замерев перед ней по стойке "смирно", молча принимая совершенно несправедливые обвинения, я пропадал.
***
Верите ли вы в любовь с первого взгляда?
Не в затасканное поэтами безумное обожание. Не в пропитанное гормонами и феромонами сексуальное притяжение. А в теплое, как летний дождь, бескомпромиссное, как земное притяжение, богатое эмоциями, мыслями, открытиями чувство - любовь?
Так повелось, что мужчины не часто испытывают это чувство – наверное, мы просто для него не созданы. Еще реже мы признаемся в нем. Даже себе. Но тогда, на берегу Средиземного моря, у подножья горы Кармель, под серым небом я впервые полюбил. Всей душой. Непостижимо. Все сильнее с каждым обидным словом, все ярче с каждым ударом в мою грудь маленького, но крепкого кулака.
Когда у «спасенной» из глаз брызнули слезы отчаяния, мое сердце уже принадлежало ей полностью.
Тогда я еще не понимал этого. Она была для меня лишь непутевым кайтером, сумасшедшей девчонкой, вылепленной из углов, возмущения и адреналина. Она плакала – я молчал, затаив дыхание. Она срывалась на обвинения – я нервно теребил ремни своего спасательного жилета, не зная, что сказать.