Наконец, мне повезло: мои пальцы нащупали бронзовую пряжку и ещё один наконечник стрелы. Больше я ничего не нашёл.
«Откуда же мог выпасть этот гроб со скелетом?» — взглянул я на вершину яра и вдруг увидел ещё две колоды-гроба, которые показались из песка сантиметров на двадцать-тридцать.
От времени дерево колод почернело. Поэтому на белом песке их было хорошо видно. Но меня удивило другое: от колод до вершины яра было метров пятнадцать-двадцать!
«Они что, на такую глубину закапывали своих мертвецов? — поразился я. — Или здесь что-то не то?»
Почти по отвесной стене яра я вскарабкался на его вершину и стал его изучать. Хоть берег и был покрыт мелким сосняком, но мне всё равно удалось увидеть очертания упирающегося в реку огромного кургана. Длинного и высокого, точно такого, какие я видел на водораздельном болоте недалеко от поймы Тыма.
«Теперь всё ясно! Ханты абсолютно правы, их предками здесь и не пахнет, — обрадовался я своему открытию. — А скелет оказался в воде по причине подвижки реки. Когда-то курган стоял от Югана далеко. Но шли века или даже тысячи лет и река подступила к кургану и стала его мыть. Часть насыпи обвалилась и обнажила захоронение. С Югана курган кажется высоким яром. На самом же деле в этом месте яра никакого и нет».
Я опустился к своей лодке, положил мешок с найденными костями в шакшу. Завёл мотор и помчался стрелою в Угут.
Приехав в посёлок и вызвонив Яблоневых на переговоры, я кратко рассказал им о своей находке.
— Георгий Алексеевич, ждите, вылетаем, — послышался взволнованный голос из трубки Петра Данилыча.
Через два дня оба антрополога были уже в Угуте.
— Надеюсь, вы никому не рассказали о том, что нашли, — вместо приветствия, подавая мне руку спросил Яблонев.
— Нет, конечно! — улыбнулся я. — Знают только каюковские ханты, но у них принято помалкивать.
— Хорошо! А теперь покажите найденные кости, — стали доставать из чемодана свои измерительные приборы антропологи.
Я раскрыл мешок и вынув из него череп, поставил его перед учёными.
— Вот это да! — ахнула Татьяна Владимировна. — На вид череп киммерийца или сармата, аланы были более длинноголовы.
— Долихокефальное строение черепов указывает на южные гены. Этот, — указал на стоящий перед ним череп Пётр Данилыч. — Типичный представитель севера.
Через несколько минут антропологи измерили найденный мною череп и стали рассматривать остальные кости.
— Вот, посмотрите, — показала на какие-то еле заметные бурые пятнышки на костях Татьяна Владимировна. — Это ведь охра! О чём это говорит? Да о том, что покойника перед похоронами покрыли красной охрой. Часть краски осела на его костях. Обычай, который сохранился со времён Верхнего палеолита! Причём, двадцать пять-тридцать тысяч лет назад он был распространён по всему северу Евразии. Вы, наверное, помните захоронения палеолитического князя в Сунгире? Его скелет тоже был весь покрыт красной охрой, — посмотрела на меня Татьяна Владимировна.
— Взгляните, какой интересный наконечник стрелы, — показал жене мою находку Пётр Данилыч. — Похож на классический скифский. Тоже втульчатый, но длиннее и тяжелее скифского.
— Какие же луки у них были, чтобы стрелять такими мощными стрелами?
— Думаю, мы их луки увидим, вернее то, что от них осталось.
— Из размытого кургана торчат ещё два гроба-колоды, — сказал я.
— Знаете что, коллеги, — смерил меня и жену своими пронзительными глазами учёный. — О находке пока ни слова. Нас всё равно не поймут, а курган сравняют с землёй! И за одно могут начать по всей Сибири поиски таких вот родовых курганов. Для их уничтожения средства обязательно найдутся. Надо вот что сделать: взять одну-две косточки для радиоуглеродного анализа. Чтобы определить возраст. Это очень важно. А остальные кости предать земле. Лучше всего в том же родовом кургане, только с другой стороны, где не моет.
«Надо же, — подумал я. — Антрополог сказал то же самое на что намекали ханты. Их лидер видимо не лыком шит, знает что делать! Вот бы его отыскать?»
— Нам надо будет перезахоронить ещё два гроба, — напомнил я.
— Что же, перезахороним, — согласилась со мной Татьяна Владимировна. — Вскроем, посмотрим, сфотографируем и уберём подальше от реки.
— Подальше от злых и жадных человеческих глаз, — уточнил её муж.
— Мы пойдём уговаривать, чтобы вас отпустили, вашего директора, — сказала Татьяна Владимировна. — А вы попробуйте найти где-нибудь палатку, лопаты и всё остальное.
— Игоря Ивановича уговаривать не надо, — засмеялся я. — Он человек с понятием, догадается без слов. Я к нему сам схожу. А что касается палатки и лопат — всё это нас ждёт в лодке. Так что переодевайтесь и готовьтесь к поездке. А я сбегаю к Кулешову.
К размытому кургану мы подъехали под вечер. Наскоро поставили палатку, натаскали хворосту на костёр и направились изучать захоронения.
— Действительно, курган! — не переставал удивляться Пётр Данилыч. — Но громадный-то какой! Намного больше степных аналогов. Интересно, сколько же ему лет?
— По костям или по дереву колод узнаем, — успокаивала его Татьяна Владимировна.
Я показал, в каком месте был найден скелет, показал уцелевшие куски колоды.
— Похоже лиственница, — попробовал ногтем обломок гроба антрополог. — Но почему она всё-таки сгнила?
— Дело всё в песке, — показал я на склон. — Он выделяет что-то такое, что съедает любое дерево и кости. Скелет уцелел только благодаря колоде.
Назавтра, забравшись на яр, мы выкопали из песка обе колоды-гроба. И с помощью верёвки и наскоро сооружённого ворота вытянули их на вершину яра. На всё это дело у нас ушло около четырёх часов.
— Ну что, готовь фотоаппарат! — обратился к жене Пётр Данилыч. — Будем вскрывать.
Я тоже достал свой «Зенит» и, подойдя к антропологу, взялся за крышку. Сначала верхняя часть колоды не шевелилась, пришлось приложить некоторое усилие. Но вот она поддалась и мы увидели разрушенное временем захоронение воина. В верхней части колоды лежал в согнутой позе на правом боку покрытый краской скелет. Рядом с его черепом виднелись груды каких-то мелких косточек. Очевидно, они когда-то были нашиты на одежде. Сбоку от скелета лежали остатки лука. Чтобы изучить их Пётр Данилыч осторожно перебрал пальцами всё что уцелело. В этой позе и сняла его Татьяна Владимировна.
— Фотографии передашь в КГБ или в Академию наук? — спросил антрополог, поднимая голову.
— Ни туда, и ни туда, — улыбнулась она шутке мужа. — Фото сохранится для нашего семейного архива.
— А если кто в него залезет? — посмотрел на жену серьёзно Пётр Данилыч.
— И пусть попробуют доказать, что захоронение это прямых потомков древних арктов. Скажем, одно из андроновских захоронений. Труп на боку, всё как надо.
Во время своей полемики муж с женой на секунду забыли, что они не одни. И теперь смотрели на меня, раскрыв глаза и не зная, что сказать.
— Понимаете, Георгий Алексеевич! — опомнилась Татьяна Владимировна. — Про арктов и что вот они, — показала она на скелет, — их прямые потомки, вы ничего не слышали.
— Да, конечно, — сказал я. — Мне в детстве медведь на ухо наступил.
— Это наше личное мнение, — дополнил её муж. — Не научное.
— А что значит научное? — спросил я. — Где муссируется несусветная ложь? И эта ложь силовыми методами навязывается массам? Я знаю столько следов древней сибирской цивилизации потомков ариев, что вам и не снилось. В одном месте своими глазами видел и даже обмерил двенадцать таких вот курганов. Целый некрополь! И даже побывал на развалинах сибирского города. Так что меня не бойтесь. Не сдам. И смеяться не буду, — закончил я.
Выслушав меня, муж с женой переглянулись. И переводя разговор на другую тему, Пётр Данилыч сказал:
— Лук-то сложно-составной. Из рога, дерева и сухожилий. Потому и наконечники такие тяжёлые. Андроновцы делали их из кремня. А эти бронзовые! Но по виду, время одно. Где-то три тысячи лет до н. э. Хотя точно может сказать только радиоуглеродный анализ…
Мы осмотрели наконечники стрел. Рядом с ними нашли изящный бронзовый топор и лезвие ножа.
— Нож и топор из чёрной бронзы, — заметил доктор наук. — Вот бы взять анализ всех этих изделий.