Маленькая избушка на Язёвой могла вместить только двоих, поэтому было решено Лихачёва Колю положить с худосочным Сергеем, а мне улечься на полу. Быстро натопив ветхое помещение, мы наскоро поели, попили чаю и, обсудив планы назавтра, улеглись на ночной отдых. Сунув под себя какой-то старый мешок, я улёгся в своей кырняжке на пол, а голову в капоре положил на порог жилища. Замёрзнуть я не боялся, в такой одежде можно было спать прямо на улице. Но не успели мы задремать, как из-под лежанок с громким лаем выскочили наши собаки. Обе лайки, пробежав по мне, открыли лапами дверь и с визгом и лаем устремились под яр на реку. Минут через десять где-то ниже по Орловке еле слышно раздался их лай.
— Ну, что будем делать? — прозвучал в темноте голос Н.Л.
Я зажёг спичку и увидел своего друга сидящим на лежанке, в руках с оружием.
— Что будем делать? — опять повторил он свой вопрос, глядя пристально на Лихачёва. — Ты можешь объяснить, что происходит?
Очевидно, тон и настойчивость спрашивающего на эвенка подействовали.
— Или те, или эти! — проронил он крылатую фразу.
— Кто такие те или эти? — поднялся я на ноги. — Можешь ты нам сказать или нет?
Мы зажгли свечу и все трое обступили эвенка. Несчастный охотник как затравленный зверёк съёжился на своей постели. Его глаза смотрели на наши лица, и в них было столько мольбы и ужаса, что и я, и Сергей невольно от него отступили. Не сдавался только Н.Л. Он демонстративно достал из кармана коробок спичек, поднёс его к огню и подсчитал.
— Семьдесят штук, Коля. Сейчас спустим с тебя штаны, достанем твоё хозяйство, а я буду поджигать спички, — для наглядности он зажёг одну из них, — и подносить к тебе… Интересно, сколько ты вытерпишь? Думаю, на двадцатой заговоришь. Если не на двадцатой, то на семидесятой точно расколешься! Иначе останешься без шутильника.
От слов H.Л. узкие глаза эвенка округлились и полезли на лоб. Видя такую картину, несмотря на серьёзность положения, я схватился за живот.
— Он шутит, Коля, шутит! — успокоил я эвенка. — Не думай, что он всерьёз. Но поверь, мы должны знать, что происходит!
— Я не могу вам сказать, иначе потеряюсь в лесу и умру — такое поверье, — чуть не плача прошептал Лихачёв.
— Всё ясно! — обнял его Н.Л. — Прости! Ты я вижу, совсем не понимаешь шуток. Больше я так шутить не буду.
Но в этот момент как ни в чём не бывало в избушку вернулись наши собаки.
— Ну что же, заходите — милости прошу, — показал я им на их место под лежанкой.
— Могли бы они рассказать, мы бы не гадали, — заметил Старков.
— Думаю, что сегодняшний концерт окончен, теперь можно спокойно спать, — сказал я, укладываясь на своё место. — Утро вечера мудренее.
Когда все улеглись и огонь в избушке погас, я спросил Николая:
— Сколько нам ещё до Якынр, Коля?
— Километров двадцать, не больше, — нехотя ответил тот.
— Я вспомнил, что в озере живут какие-то зверюги, что-то вроде ящеров. Неужели и вправду оно не замерзает?
— Не замерзает, потому туда и уходят на зиму выдры, — сказал эвенк. — Скоро сам увидишь.
Я встал ещё затемно, чтобы за мною не увязались собаки, подпёр в избушке дверь и, захватив ружьё, пошёл на лыжах по еле заметному в предутреннем мареве собачьему следу. Вот лайки спустились на лёд речки. Я шёл тихо крадучись, часто останавливаясь и прислушиваясь. Здесь собаки почему-то припустили галопом!
«Куда это они?» — промелькнуло в голове.
Я прошёл поворот, потом второй. Уже совсем рассвело, когда я стал огибать поворот третий. Стараясь скользить по снегу неслышно, я вышел на небольшой плёс. И то, что увидел на противоположной его стороне, меня потрясло, напугало и привело в ярость.
— Так вот ты каков, так называемый «Хозяин»?
Меня метров с пятидесяти спокойно рассматривало огромное лохматое существо. Оно было около двух с половиной — трёх метров росту, одетое в тёмно-бурую густую шерсть, чуть сутулое и по виду очень мощное.
— Вот и встретились! — сказал я ему. — Ну что же попробуй меня напугать! Что, не могёшь? — вскинул я свой «зауэр», но спустить курок почему-то не смог.
Гнев куда-то сам по себе исчез. Я смотрел на разглядывающее меня чудовище, и мне захотелось ему сказать: «Пойдём, напою тебя чаем, накормлю. Ты кору краснотала грызёшь, у нас там вкуснее…»
Но сказал совсем другое.
— Оставь нас в покое, мы тебе не враги, чулукан. У меня своя дорога, у тебя своя.
Зверюга, слушая мои слова, перестала двигаться, некоторое время он стоял, наклонив голову, а потом, повернувшись, спокойно пошёл по заснеженному кочкарнику в ельник. Если бы я захотел, то легко мог бы уложить его выстрелом в спину. Но чудовище было уверено, что этого не произойдёт.
«Значит, ты ещё и телепат, — послал я ему свою мысль вдогонку. — А вообще, я рад знакомству! Удачи тебе!»
По следам я увидел, что наши собаки подходили к пасущемуся сибирскому йети метров на десять. Сначала, видимо, облаивали его, а потом, поняв, что он им не враг, а скорее знакомый из леса, успокоились. Я нашёл место, где чулук объел целую заросль краснотала.
«Надо же, ест всё подряд, даже кору, — подумал я. — А может, он и не ел, а от чего-нибудь этой корой лечился? В этих краях с мясом у такого, наверняка, проблем нет… С его телепатическими способностями можно, наверное, всё. Сергея чуть на тот свет не отправил! Но почему на меня не подействовала его магия? Я ведь не испугался. Может, сработал бабушкин оберег? Скорее всего, так оно и есть. Поэтому чулукан и стоял такой растерянный. И выслушав мои претензии, счёл нужным уступить мне дорогу. Ну и шаманка! Ну и бабушка! Вот это уровень!» — восхищался я про себя, возвращаясь в избушку.
Когда я подошёл к домику, никто уже не спал, дверь была настежь открыта, и в избушке горела «буржуйка».
ж, — Ну что, видел кого-нибудь? — задал мне вопрос Н.Л. — Кто их, — показал он на привязанных собак, — каждую ночь выманивает?
— Николай прав, — качнул я головой в сторону побледневшего эвенка. — Хозяин леса! Здесь владения очень сильного духа. Очевидно, он собакам снится.
— И они на него потом в лес бегают полаять, да? — покачал, глядя на меня, головой Н.Л., дескать, с тобой всё ясно — тоже решил поиграть в тайну.
Но что мне было делать? Рассказать всё как есть? Наверняка сделают вид, что поверили, но между собой перемигнутся, мол, парень спятил…
— Вообще-то я духу сказал, чтобы он нас больше не беспокоил, — добавил я.
— И он тебе пообещал, да? — съехидничал Н.Л.
— В общем-то, пообещал.
— Слышали, сорока прострекотала — наверное, это голос духа… Голос сороки-белобоки. Давай к столу и пойдём закладывать новые площадки, — улыбнулся своей весёлой улыбкой Н.Л.
Когда вечером мы остались наедине с Колей, я ему сказал:
— Видел я твоего Хозяина, даже поговорил с ним. Правда, за Серёгу и за бессонные ночи чуть его картечью не полосанул. Но потом раздумал. Не захотел стать Геростратом.
— А этот Герострат что, чулукана застрелил? — вытаращив на меня глаза, спросил эвенк.
— Да нет. Он чулуканов не убивал. Просто сделал одно паскудное дело. Я чулуку прямо сказал, чтобы к нам больше не лез.
— И он тебя стоял и слушал?! — волосы у эвенка встали дыбом.
— Стоял и спокойно слушал. А куда ему деться, если мы встретились?
— Но ведь он легко мог тебя убить!
— Это я его мог навылет! — не понял я эвенка.
— Тебя спас от смерти бабушкин оберег! Чулуканы, если захотят, могут мыслью остановить наше сердце, сделать человека дураком.
— Наверное, он не захотел? — предположил я.
— Не смог! — твёрдо сказал эвенк. — Не справился ни с тобой, ни с бабушкой!
— Ни с духом амикана, — напомнил я.
— Дух амикана тут ни при чём. Ни один медведь не может противостоять чулукану. Противиться его воле может только сильный шаман, очень сильный! Моя бабушка шаманит, но она слабая шаманка. Дедушка был сильнее её, но и он боялся чулуканов.
— Так выходит, я у тебя шаман?
— Нет, ты не шаман, но в тебе что-то такое, чего боятся даже шаманы. Например, моя бабушка тебя уважает, но и боится.
— Это почему? Неужели я такой жуткий? — к горлу подступила обида.
— Ты не жуткий, но тот, кто стоит за тобой, сильнее самых сильных духов. Так сказала моя бабушка. И дело не столько в обереге, Гера, сколько в тебе.
С этими словами эвенк дал понять, что разговор окончен. Полночи я лежал и думал над услышанным. В метре от меня мирно дремали наши собаки. Никто их больше не беспокоил. И я знал, что теперь так и будет. Чулук меня отлично понял и уверен, что мы, посетившие его лес люди, ему не враги. С этими мыслями под утро я кое-как уснул.