— Я всё иду и иду куда-то, — рассказывал он ей, отводя глаза и будто зажимая старое горе — но в то же время так, словно они знакомы очень давно. — Иду и иду, а дорога не кончается. Мне повторяют, что я должен сделать выбор, и я вроде бы делаю, но он каждый раз — не последний и не подсказывает, что будет в конце. Да что там в конце — за следующим поворотом. Я…
«Откуда он знает?» — недоумевала Тааль — про себя, чтобы не перебивать его. Откуда он знает самые сокровенные её мысли, почему думает точно так же?
Быть может, они идут в одно место, только с разных сторон?…
— Просыпайся, — Гаудрун, не особо сдерживаясь, клюнула Тааль в бок. Она встрепенулась и, раскрыв глаза, поняла, что рассвет давно прошёл.
— Ох, прости… Пора лететь?
— Ну, почти… — глаза Гаудрун полыхнули злобной травяной зеленью. — Посмотри вон туда.
Тааль развернулась, уже расслышав за собой подозрительную тишину.
Турия не было видно, на песке по-прежнему лежали его лук и стрелы. А вокруг них квадратом — как почётная стража Ведающего — расселись четверо грифов. Как и раньше, глянцевито-чёрных и неопрятных, с облезлыми шеями.
Этого ещё не хватало…
Тааль некоторое время молча смотрела на грифов, а грифы смотрели на неё. Они не двигались, и даже их перья не шевелились от ветра — потому что не было ветра, а Пустыня лежала вокруг неподвижным, горячим золотом.
«Где Турий?» — мысленно спросила Тааль, зная, что незваные гости не поймут её речи. В голову закралась странная мысль: будь у неё вместо крыльев такие руки, как во сне, она могла бы натянуть тетиву лука и припугнуть их…
Вот только сработало бы это? Может, чары тауриллиан защищают их?
«Там, где должен быть, Тааль-Шийи. Мы попросили его, и он ушёл вперёд, чтобы ждать тебя в Молчаливом Городе».
В Молчаливом Городе? Тааль слышала о нём как о Городе Мёртвых… Ей вдруг стало нехорошо: значит ли это, что Турий…
«Нет, Тааль-Шийи. Кентавр жив. Но его попросили уйти, и он ушёл по доброй воле».
«Ложь! — Тааль не удержалась от резкости. — Он не бросил бы нас сам. Ваши хозяева околдовали его?»
«К чему повторять то, что уже было сказано? — голос в голове Тааль звучал так же тускло и ровно, как в прошлый раз, а чернота зрачков грифов была такой же непроницаемо-давящей. Ей вновь захотелось оказаться как можно дальше отсюда. — Мы спустились, чтобы предложить тебе продолжить путь, Тааль-Шийи. Ибо вы, все трое, сбились с него».
Сбились? Что за бессмыслица… Разве они не идут на юг, ориентируясь по солнцу?
— Что им надо, Тааль? — спросила Гаудрун со смесью страха и отвращения: так целители на Высокой Лестнице иногда прикасались к заразным, сочащимся гноем язвам. Майтэ с такими язвами на теле вскоре покидали этот мир, и гнездовье провожало их песнями. — Вздумалось перекусить, а тут мы подвернулись?
Она говорила ещё ниже от непрерывной жажды; Тааль впервые бросилось в глаза, как отчётливо обозначились скулы Гаудрун — будто ещё два клюва. Измучена, но всё равно смеётся над своими врагами. Сама она не смогла бы так…
Сама она млеет от счастья, когда явный враг откровенничает с нею во сне.
Тааль поспешно прогнала эту мысль, чтобы грифы не коснулись её.
— Они сказали, что Турий ушёл вперёд без нас по их просьбе. И ещё — что мы сбились с дороги.
— Враньё, — бросила Гаудрун. — Скорее уж ночью они клюнули его в темечко, а тело закидали песком…
Тааль вздрогнула. Нет, у них не хватило бы сил на такое. Пожалуйста, пусть не хватило бы.
«Мы идём по верному пути, на юг. Я соблюдаю условия договора. Вы обещали не трогать моих друзей».
«Они не тронуты, — один из грифов сделал мелкий шажок навстречу, и Тааль отшатнулась, не успев подумать. — Турий-Тунт здоров и в безопасности, всего лишь обезоружен. Но он уже несколько дней водил вас кругами, Тааль-Шийи. Нас удивляет, что ты не заметила».
Интересно, как это можно заметить, если Пустыня везде одинакова? Песок — и всё. Пустота, безмолвие и обнажённое, страшно-монотонное течение времени. Точно так же было, когда Тааль сидела возле больной матери, тщетно дожидаясь, что та заговорит с ней или с отцом. А Делира не хотела возвращаться из своей новой вселенной — той, где выкармливала и кутала в пух живого птенца… Тогда время текло так же вязко, и так же колотила в виски каждая секунда.
«Отведите нас к нему, — попросила она. Грифам, конечно, можно не верить, но больше здесь верить попросту некому… — Укажите правильный путь, раз уж я должна попасть к тауриллиан».
«Отведём, — пообещал равнодушный голос, и три головы на облезлых шеях, как одна, повернулись в сторону Гаудрун. — Но другая майтэ должна улететь с нами. Тебе необходимо остаться одной для последнего испытания, Тааль-Шийи. Если выдержишь его — будешь допущена в Молчаливый Город и дальше, к господам».