Но, возможно, кроме этого бреда, иного выхода и не останется. Спасибо Сен-Ти-Йи.
— И что же, Ваше величество? — с трудом спросил Альен, напрягаясь, чтобы подняться и отреагировать на любой подозрительный жест. — Каков Ваш выбор? Теперь, после разговора со мной, Вы верите мне или Сен-Ти-Йи?…
Тишина на этот раз длилась долго. По прохладе с улицы Альен понял, что уже вечер. Он перевёл взгляд на щель между занавесками и увидел красный закат — совершенно красный, угрюмый, будто среди снегов.
Как хорошо сейчас было бы в море — в его громадной темноте, похожей на вечно недосказанную фразу. Или в лесу, который говорит с любым путником хрустом веточек под ногами, в котором соки земли бесчисленными веками поднимаются по древесным корням. Или в горах… Хотя Альен не полюбил горы, даже побывав там с Бадвагуром. В их величии было что-то подавляющее — точно в храме.
Однако и там было бы лучше, чем здесь, рядом с этими двумя.
Владыка Минши переплёл смуглые пальцы над столиком.
— Раскрой врата своего разума и впусти туда лунные лучи покоя, — грустно сказал он. — В нашей стране говорят так, провожая на смерть… Прости меня, Альен Тоури. Я не могу рисковать. Ты понравился мне, но прежде всего я должен думать о безопасности королевства. По тем же причинам армия Минши не ввязалась в схватку между Альсунгом и Дорелией, что идёт сейчас… Королевство должно выжить, ибо таков порядок вещей. Оно должно быть свободно от любых угроз, будь то бунты рабов, чужие войны или тёмная магия, — король помолчал, словно собираясь с силами. — Ты и гном будете обезглавлены на рассвете в порту Гюлеи. Такова моя воля.
Сен-Ти-Йи громко выдохнула, не скрывая злого торжества.
Альен опустил голову. Все мысли и просчёты как-то разом выветрились… Главное — скрыть разочарование. Он был разочарован в короле, как в вождях агхов или в Море Тоури. Или в Старых горах, чья красота оказалась гнетущей.
Наверное, в тауриллиан нельзя так разочароваться.
— Я уважаю Ваш выбор, Ваше величество. Есть ли у меня право на последнюю просьбу?
— Это зависит от просьбы.
— Я хотел бы поговорить с Сен-Ти-Йи наедине.
По крайней мере раз семь Ривэну казалось, что он заблудился. Порт Гюлеи был застроен бестолково, как лабиринт; и Энтор, и Хаэдран показались ему теперь образцами упорядоченности. Необъятный базар перетекал в череду грязных переулочков и тупиков, а потом продолжался в самом порту: крикливые миншийцы раскладывали товар прямо у сходен. Ривэн не знал, разрешено ли здесь это — видимо, запрещать уже отчаялись… Глаза и уши отчаянно уставали от непрерывной говорильни на разных языках. Каждый прямой угол или знакомое, логичное сочетание цветов были недолгим отдыхом.
Однако миншийцы прекрасно ориентировались в мешанине из пёстрых тканей, посуды, специй и ящиков с фруктами. Трижды за то время, что Ривэн провёл в порту, прибыли дорелийские и феорнские корабли, гружённые воском, зерном и мёдом. Значит, Дорелия торгует с Минши по-прежнему — может, лорд Заэру заключил союзнический договор, о котором давно мечтал… Тупая тоска охватила Ривэна при звуках родного языка, но беседовать с матросами не было времени.
Он должен разыскать Альена.
…Ривэн проснулся от головной боли и скорбной пустоты в желудке вскоре после того, как прилёг подремать. Альен и Бадвагур с таинственным видом куда-то ушли, старая Сен-Ти-Йи тоже пропала, хотя до этого посапывала с самым безмятежным лицом. Все так откровенно его проигнорировали, что Ривэн слегка обиделся, но довольно скоро прекратил это бессмысленное занятие.
Некоторое время посмотрев в потолок, он вспомнил, что Альен, кажется, собирался обратиться к Зелёной Шляпе. Интересно, каким образом — снова силой мысли?… Ох уж это колдовство, ничего предсказуемого… Ривэну это было не по душе. Уж лучше бы король выделил им какую-нибудь завалящую галеру.
Ривэн вздохнул и сложил руки на животе. Есть особая прелесть в том, чтобы приплыть на материк волшебства (как его там, Лэфлиенн?) в королевском корабле… Леди Синна оценила бы.
И тут Ривэна будто подбросило. Если Альен собрался поболтать с боуги, зачем ему понадобился Бадвагур? Наверняка для помощи или охраны. Он точно что-то задумал — можно вспомнить этот нарочито равнодушный тон за обедом, и довольно… А разве Ривэн был бы худшим охранником, чем гном? Да он же только и может, что вырезать свои статуэтки и читать нотации, когда нужно действовать!..