Бадвагур буркнул что-то по-своему; Альен вроде бы разобрал слово «нечисть». Но руку не убрал.
Они «нечисть» не больше, чем он сам. Уж в этом он был уверен.
Шипение вскоре смолкло, и одна из русалок — возможно, посмелее подруг — подплыла ближе. Так близко, что Альен видел шрам под тонкой бледной губой и напряжённое, мраморно-белое горло. Жилка на шее не билась. Пару мгновений русалка молча смотрела ему в глаза, а потом протянула руку навстречу — тонкое, нереально тонкое запястье с браслетом из ракушек. Перепонки между пальцами пропускали свет.
— Не надо, волшебник, — попятившись, сдавленно попросил Бадвагур.
Альен коснулся её.
Кожа была влажной и ледяной, но совсем не неприятной на ощупь. Альену вдруг вспомнилось, что у Зелёной Шляпы ладони тоже всегда влажные. Интересно, есть этому какое-то объяснение — или он вступает на территорию, где с разумными объяснениями можно попрощаться?…
Русалка приоткрыла рот (между устрашающими зубами мелькнул раздвоенный язык) и произнесла что-то — бесконечные вариации шипящих звуков перемежались с утробными, дрожащими гласными. Так говорит само море. Альен грустно улыбнулся: может быть, он всё ещё слишком земной, чтобы понимать.
— Она приветствует тебя, человек, — серьёзно сказал боуги, присаживаясь рядом. — И обещает направлять корабль вместе с сёстрами. Они доставят тебя к тауриллиан в безопасности. Но плавание будет долгим.
— Я знаю, — кивнул Альен. Он всё не разрывал касания, зачарованно чувствуя, как в тонкие белые пальцы перетекает его живое тепло. — Скажи ей, что я благодарен. Но прошу, чтобы безопасность гарантировали также и моим спутникам. И чтобы высадили нас как можно ближе к пустыне… Там, где владения тауриллиан — за городом мёртвых.
По крайней мере, так сказали ему порождения Хаоса, приняв вид терновых шипов. Если он доверяет боуги и русалкам, почему бы не довериться и им?
— М-мир сошёл с ума, — заикаясь, но уже не от холода, выдохнул Ривэн. Бадвагур промолчал, определённо с ним соглашаясь; он даже трубку убрал. — Сошёл с ума, о боги…
Скучная фраза. И — на все случаи жизни.
— Мир всегда был безумен, к твоему сведению. Как и все миры в Мироздании, — через плечо сообщил Альен и с нажимом покосился на боуги. — Ну же, переводи.
Зелёная Шляпа покорно обратился к русалке с тем же мягким шипением. Её сёстры тем временем разделились — одни кружили поблизости, с опаской поглядывая на человека, другие отплыли к кораблю.
Русалка передвинула руку, теперь стиснув запястье Альена; острые ногти впились в кожу. Он даже не вздрогнул, понимая, что это очередной этап проверки. Она ответила, и на этот раз в шипении нарастало недовольство.
— Она говорит, что твои друзья ей не по нраву, — со смешком перевёл боуги. — Что один из них твердолобый и воняет камнем, а другой — слабый и глупый, как карась на нересте. И что оба они лишены Дара, а это отвратительно. Она называет их калеками, — прижав острые уши, он повернулся к Ривэну и Бадвагуру, застывшим от возмущения. — Я лишь перевожу, господа, не несу никакой ответственности…
Вины, однако, в его тоне не наблюдалось. Альен с трудом подавил улыбку — хорошо, что сейчас темно.
— Скажи, что они не калеки, — попросил он, не к месту думая об обездвиженном, несправедливо оскорблённом Дарете. — Просто они… Другие. И я не поплыву без них.
«Без Бадвагура», — честно исправился он про себя. Сравнение Ривэна с карасём показалось ему удачным; он бы с радостью оставил мальчишку, как отдирают надоевший репей.
Но диадема Хелт тяжелила сумку, неволя совесть.
— Говорит, что согласна, — произнёс боуги после очередной порции шипения. Ногти русалки впивались всё глубже; Альен уже знал, что на руке останутся кровавые борозды. — Но и ты в обмен должен пообещать, что не тронешь никого из её сестёр своим Даром. Она чует в тебе силу, которая пугает её. Она хочет, чтобы ты убил эту силу, ибо она не доступна смертным.
— Я убью её, — сказал Альен, купаясь в неподвижной зелени глаз. — И не позволю освободиться тем, кто хочет завладеть ею.
Русалка склонила голову набок, повела рукой — и белые пальцы окрасились красным. Ривэн охнул; Бадвагур схватил Альена за плечо, оттягивая назад.
— Прекрати это, слышишь? Немедленно!
— Нельзя, — бросил Альен, мысленным усилием сталкивая его ладонь. — Так надо.
Кожа русалки впитывала его кровь, будто губка — от неё и следа не осталось, кроме нескольких капель, упавших в море. Их, впрочем, сразу жадно собрали другие русалки; они подоспели мгновенно, как голодные рыбы. Альену доводилось призывать вампиров во время экспериментов по чёрной магии, так что это не особенно удивляло его; а вот Ривэн, кажется, был близок к обмороку.