Поморщившись, Нитлот вытащил из кармана сложенный вчетверо лист бумаги, чтобы ещё раз перечитать длинное письмо на дорелийском. Мервит, конечно, аккуратностью никогда не отличался, но то, что он успел за пару часов хранения так измять письмо государственной важности, покоробило Нитлота. Когда он пришёл к нему в дом, седогривый изобретатель корпел над очередной хитроумной лупой — как он объяснил, для тех целителей, что составляют лекарства Старшему. Нитлот, впрочем, не доверял такой мотивации: в глазах Мервита горел азарт, вызванный скорее самой работой, чем желанием помочь.
В ответ на просьбу Нитлота Мервит только махнул рукой куда-то в угол, на гору цветных булыжников, заменявших стол, — забирай, мол. Даже не поинтересовался, зачем ему письма.
Под письмом от агхов стояли подписи вождей всех трёх кланов Гха'а, и принесла его маленькая почтовая птица. Нитлот давно не прикасался к гномьим рунам, так что пришлось покорпеть над словарём. Результаты его не обрадовали: агхи, конечно же, не поладили с Альеном, и разрыва он в их горах, разумеется, не нашёл. Послание было коротким, полным оскорблённой злости: каждый угловатый значок на толстом пергаменте точно выносил приговор. «Шарлатан», «колдун» и даже «убийца» — как агхи только не окрестили Альена, ухитрившись при этом ни разу не прибегнуть к имени. Никакой помощи, как следовало из письма, Альен им не оказал, а только подло похитил какие-то «древние знания» и сбежал, попутно убив «лучшего ювелира из клана Белой горы». С ним вместе ушёл «отступник и предатель, навеки отлучённый от нашего народа» — Бадвагур, сын Котра; его имя Нитлот запомнил ещё из прощальной записки Альена, которую нечаянно выучил наизусть.
Вспомнив то письмо, Нитлот снова вздохнул и с горя намазал вареньем второй ломоть. Он сильно подозревал, что всё несколько сложнее, чем описали вожди. Альен, конечно, тот ещё негодяй и абсолютный безумец, но далеко не идиот. Вряд ли он убил кого-то не ради самозащиты — и вряд ли вообще вёл себя неподобающе. Он хорошо умел вписываться в чужую среду, когда это требовалось.
Намного больше Нитлота интересовало, куда делся Альен после Старых гор. Вернулся в Ти'арг? Ушёл в Альсунг, по ложному следу магии Хелт? Или всё-таки нашёл разрыв где-то ещё и сейчас на пути туда?
«А если он узнал о тауриллиан?» — тоскливо спросил себя Нитлот, невидящим взглядом сверля изящные дорелийские буквы. Неизвестно как, но ведь мог узнать?… Есть ли надежда, что тогда он сдержит своё слово?
Старые глаза Наилил — точно небо в грозовых тучах. Её взвешенные и жестокие слова… Нет, Альен не похож на неё. Он устоит перед искушением. Он ведь и сам беззеркальный, в конце концов.
По крайней мере, Нитлот очень хотел в это верить.
Но агхи уже не успели передать Альену правду о смерти Фаэнто — и теперь едва ли захотят это сделать. Значит, он по-прежнему терзает себя и других.
К тому же Ти'арг взят, и его родовой замок тоже… Прикрыв глаза, Нитлот лишь на минуту представил, что творится сейчас в этой странной голове — и вздрогнул.
Нечего думать ещё и об этом. Что бы ни случилось с Альеном, зеркала свидетели, ему поделом.
Решительно надкусив хлеб с вареньем, Нитлот разложил на коленях второе письмо.
Послание из Дорелии привёз гонец — и сразу уехал, будто смертельно напуганный. Нитлот не знал, вызван страх содержанием письма, подбирающейся войной или самой Долиной.
Не так уж и важно это, наверное… Взгляд Нитлота рассеянно цеплялся за слова, выведенные уверенной и властной рукой. «С выражениями признательности…», «тяжёлые времена…», «неизвестная болезнь…», «вымирают целые деревни…», «иначе останемся беспомощны…» И крупная подпись: лорд Дагал Заэру, от имени его величества короля Абиальда.
Нитлот устало потёр глаза. Почему-то он был уверен, что король Абиальд понятия не имеет об этом письме. Он никогда не видел короля лично, но, судя по слухам и рассказам бывавших в Энторе Отражений, гордыня, страх перед магией и банальная глупость не дали бы ему поступить так. А лорд Заэру всегда был слишком независим.
На плечо Нитлоту с размаху опустилась тяжёлая ладонь; он вздрогнул от неожиданности.
— Ну, добрый вечер, Зануда. Даже в трапезной читаешь?
Нитлот поднял глаза; белозубо скалясь, над ним стоял Тейор. Он обогнул пару столов и приблизился бесшумно, как большая хищная кошка. От дрожащего света из очага под скулами скопились пятна теней.
— Приходится, — сказал Нитлот и неохотно подвинулся. Когда Тейор сел, он с досадой понял, что не успеет свернуть письмо.
— Деловая переписка или не совсем? — не церемонясь, Тейор отломил кусок хлеба от каравая Нитлота и обмакнул в его же варенье. А потом подмигнул.