Говоря о причинах образования народов, каждый раз приходится упрощать, разбирая прежде всего те причины, что выступают на первом плане общей исторической картины. Это относится и к главе, которую вы прочли, и к следующей, и к книге в целом.
В том, что хорваты и сербы, говорящие на одном и том же языке, представляют собой разные народы, сыграли роль различия в религии: хорваты — католики, сербы — православные. Но ведь само это религиозное размежевание — следствие конкретных исторических событий давних времен, когда хорваты были отделены от сербов государственными границами. Ведь Хорватия, в отличие от Сербии, входила когда-то в состав франкской державы, а с XII века Хорватия почти все время, вплоть до 1918 года, была частью Венгерского королевства (и долго входила вместе с ним в Австро-Венгерскую империю). Сербия же вплоть до XV века была самостоятельна, а затем пять столетий боролась против турецкого ига.
Нельзя не сказать, что в истории складывания украинского народа важную роль сыграло православие постольку, поскольку предки современных украинцев оказались семьсот лет назад включенными в несколько католических государств — в Польшу, Венгрию… Православие отделяло украинцев от поляков и венгров, препятствуя смешанным бракам, помогая сохранению языка и культуры. Другое дело, что роль православия тут нельзя преувеличивать: не зря ведь в пределах того же Польско-Литовского государства соседствовавшие с украинцами белорусы стали отдельным народом, хотя они тоже были православными. Язык был здесь для образования народов важнее религии. Религия же выступала не столько в роли «объединителя» придерживавшихся ее народов, сколько в роли «отделителя» их от народов других вероисповеданий. Но и это исторически тоже оказалось чрезвычайно важно.
НАРОД ПОЛУЧАЕТ ИМЯ
Один из любимых героев Станислава Лема, отважный звездопроходец, он же космический Мюнхаузен, и Йон Тихий дружески предостерегал новичков, призывая их не верить, будто на каждой планете большими буквами написано ее имя.
С названиями народов дело тоже обстоит совсем не просто. Начать с того, что у каждого почти народа таких названий несколько. Хорошо еще, если сам себя он зовет только одним именем; зато соседи почти всегда зовут его как-нибудь иначе. Кажется, русские, например, они и должны быть русскими, на каком бы языке ни звучало это имя. Но маленький народ саамов, живущий в СССР, называет русских совсем иначе — «карьеле». По-латышски «русский» — «криеви». По-фински и эстонски русские становятся «вене». В Турции — я уже говорил об этом — часто в значении «русский» употребляют просто-напросто слово «казак».
Легко понять, откуда в языке саамов появилось «карьеле»: тут сразу угадывается название карелов, с древности ближайших южных соседей небольшого северного народа. Латыши помнят своих ближайших соседей-славян, племя кривичей. Эстонцы же и финны запомнили и перенесли на русских имя древних славянских племен Прибалтики — венедов.
Ну, а для турок — исторически — представителями Руси выступали казаки, в течение столетий, как вы знаете, бывшие передовыми отрядами Руси на юге, игравшие роль буфера между Россией и Турецкой империей.
Гораздо сложнее для историков, оказывается, понять, почему русские сами себя зовут именно так. То же относится и к общему имени славян. Впрочем, об этом уместнее поговорить в главе, где речь пойдет о происхождении славян и русских. Удивляться же тому, что соседи не всегда принимают и признают имя, которое народ дает сам себе, нам с вами не приходится. Зовем же мы жителей Германии немцами. К слову сказать, по-немецки ведь «Германия» — «Дейчланд», а «немец» — «дейч». Германцами немцы стали когда-то для римлян, принявших к сведению имя, данное немцам соседями-кельтами. Немцами они стали уже для русских. Любопытно, что французы, потомки прежде всего этих кельтов, а также римлян-колонистов и некоторых германских племен, называют немцев не по-кельтски и не по-римски, но аллеманами. Такое имя носил союз германских племен, живших по соседству с землями, занятыми франками — тоже германским племенем.
Кстати, естественное на первый взгляд объяснение, будто слово «немец» происходит от «немой», по-видимому, неверно. Большинство ученых склоняется к мнению, что это название пришло в русский язык из чешского, а у чехов оно утвердилось из-за жившего по соседству германского племени неметов.
Вы прочтете в главе «Семь племен и пять стран» о венграх-мадьярах, там, между прочим, будет хоть как-то объяснено, почему они мадьяры. Но этот народ для многих народов Европы стал народом венгров. Причина, судя по всему, сразу и проста и поразительна: лет за триста до своего прихода на Дунай кочевали мадьяры во владениях тюркского народа оногуров. Из долгой венгерской истории на это время падает всего лишь около столетия, и отделено от нас то столетие примерно тринадцатью веками, и сами оногуры давно растворились среди других народов, а венгры, как вы узнаете, не раз меняли территорию расселения — но имя оногуров, пусть в переделанном виде, за ними осталось. Помните, не зря ведь я говорил в главе про авар о странных законах, управляющих именами народов.
Можно еще напомнить, что китайцы — для себя — народ хань.
Мы же зовем их иначе «в память» о древних «общих соседях» — народе киданей. Можно добавить, что китайцы взяли себе в качестве имени название древней императорской династии, а в странах Западной Европы их знают тоже по имени древней императорской династии, но другой — Цинь. А часть южных китайцев зовется «люди Тан», потому что Южный Китай стал окончательно китайским при этой династии.
Наши слова «Корея» и «корейцы» отражают название средневековой корейской династии Коре, но никак не связаны с Чосен — современным названием этой прекрасной страны.
Словом, может показаться, что народы, как люди, получают свои имена случайно или почти случайно. Иногда это так и есть. Но не всегда. А потом, и случайности подчиняются своим законам. И в тысячах имен тысяч народов, живущих и живших на земле, ученые сумели навести кое-какой порядок.
Это и понятно.
Имя становится нужно народу (наверное, сейчас лучше было бы сказать «этносу»), когда он уже прошел определенный исторический путь развития. Имя — это ведь выражает прежде всего, что члены этноса осознали, почувствовали себя одним из народов, одним из племен.
Пока все человечество делилось в глазах людей на две части — собственное племя и весь остальной мир, — пока собственное племя, и только оно, во всех случаях заслуживало местоимения «мы», а все прочие племена, роды и общины были в равной степени «они», и всего лишь «они», имя было не нужно. Население всех известных мест делилось на «людей» и «нелюдей», вот и все.
Надо сказать еще, что этнографы знают немало случаев, когда первобытное племя само себя никак вообще не называет.
Мы знаем, что у папуасов обычно не было племенных самоназваний. Все (!) племена Новой Гвинеи получили имена от европейцев, причем население одного района, отказавшееся креститься, получило от некоего неудачливого миссионера имя «намау», что значит «глупые». Европейцы знали, что папуасские племена должны иметь имена. Но большинство папуасов не ощущало в этом необходимости. Имена приходится давать соседним племенам, чтобы как-то отличать их друг от друга. Но члены самого этого племени и так знают, кто они такие, — люди, и все.