Именно из Паннонии вождь ругиев и сквиров Одоакр пошел в Италию, чтобы свергнуть последнего римского императора Ромула Августула. Так Паннония все-таки «взяла реванш» у Рима — «не прошло и пяти веков»…
Позже в Паннонии был центр аварской державы, о которой мы с вами уже говорили, сюда приходила армия императора Карла Великого, посадившего на пошатнувшийся аварский трон крещеного кагана.
Здесь последние авары были растворены славянами… И здесь же мадьяры включили в свой состав местных славян.
Арпад, сын Алмуша, вождь сильнейшего из семи племен, называвшегося медьер, основал династию Арпадовичей, а имя его племени принял весь народ.
Но образование Венгерского королевства еще не положило конец переселениям новых и новых племен на землю Паннонии.
Венгерские короли, забыв прошлые обиды, приняли на своей земле в XI веке тюрок-печенегов, выгнанных из Северного Причерноморья собственными их родичами половцами, тоже тюрками по языку.
А через двести лет гостеприимная долина Дуная приняла еще и волну половцев, ушедших на запад от монгольского нашествия.
Кочевников, вероятно, влекла к себе знаменитая венгерская пушта, степь, а венгерским королям нужны были воины и для сопротивления немецкому давлению с севера и запада, и для борьбы с собственными крупными вассалами.
Из века в век сохраняла плодородная земля на Среднем Дунае свою притягательность для все новых и новых народов. Сколько дорог, начавшихся в центре Азии, заканчивалось здесь, в центре Европы!
Временами Венгерское королевство становилось, пожалуй, по размерам и влиянию одной из великих держав средневековой Европы. Венгерские короли занимали порою в то же время престолы Польши и Неаполя в Италии, распространяли свое влияние на чешские, румынские, хорватские и сербские земли.
Столетиями позже почти вся Венгрия попала под власть Турецкой империи, потом Венгрия входила в состав Габсбургской державы вместе с Австрией и Чехией, Словакией и Хорватией, частью Украины и частью Сербии и т. д.
Сосуществование с другими народами в составе одной державы отражалось, конечно, и на культуре и на языке, а в какой-то мере и на внешности мадьяр. Но родину за последние тысячелетия мадьяры уже не меняли. А между Енисеем и Дунаем археологи, лингвисты, антропологи и историки вместе уточняют местоположение по меньшей мере трех прародин мадьяр: донской, волжской и уральской, плюс ищут следы четвертой, еще более древней прародины, среднеазиатской или западносибирской. Удачи им!
ПОЛОВЦЫ ПОБЕЖДЕННЫЕ И НЕПОБЕДИМЫЕ
Я хочу поговорить сейчас о народе, название которого знакомо каждому из нас со школьных лет. Но не каждый знает, что именно этот народ собой представлял и в какие народы перевоплотился к нашему времени, когда собственное имя его стало лишь достоянием истории.
В прошлом каждого народа есть и печальные страницы и радостные — совсем как в человеческой жизни. И когда народ уже исчез с лица земли (скажем иначе: когда кажется, что он уже исчез), можно попытаться подвести итог, решить, каких страниц в его истории больше.
Биография кипчаков, они же половцы, они же куманы, сложилась как будто не очень удачно. Начало, как и полагается, было ярким. В X–XI веках они появились в Средней Азии и Европе и заняли огромное пространство от озера Балхаш до Дуная. Заняли те самые земли, на которых за тысячу лет до них господствовали сарматы, а за полторы тысячи — скифы. Кипчакам теперь принадлежала большая часть великого пояса степей, полупустынь и пустынь, протянувшегося почти через всю Евразию. По их имени весь Восток на долгие столетия стал звать степи от нынешней южной Украины и почти до Алтая Половецкой землей — Дешт-и-Кипчак. И Русь звала свой беспокойный юг Половецким полем.
Половцы-кипчаки-куманы были частью очередной волны кочевников-тюрок, двинувшихся на запад из Центральной и Средней Азии. Их южные сородичи — огузы — в это время создавали огромную Сельджукскую державу на землях Малой Азии, Ирана, юга Средней Азии и части Закавказья.
Но если Византия почти сразу увидела врагов в сельджуках, то кипчаков она захотела использовать и сама призвала их на свою территорию для борьбы с печенегами. Половцы разгромили печенегов на Балканах и заняли их место в качестве одного из самых опасных врагов Византии.
Они стали постоянной угрозой и русским землям. Еще более страшной угрозой, чем прежде печенеги, не раз уже к тому времени битые русскими, а частично даже начавшие под влиянием соседей оседать на землю и принимать славянскую культуру и православие.
С XI века значительную часть русской летописи занимает горький перечень половецких набегов. Горят города, половцы угоняют пленников, которым сужден теперь горький путь на рынки рабов. Соседство земледельцев и кочевников во времена средневековья редко бывало мирным.
…Впрочем, сосед есть сосед, спокойный он или беспокойный. С ним ссоришься, но деваться некуда — и торгуешь, и даже роднишься, что отнюдь не мешает снова ссориться. Не зря в опере «Князь Игорь» юный княжич, сын Игоря, попавший в плен, возвращается домой свободным и женатым на красавице половчанке. Опера следует «Слову о полку Игореве», а то сообщает здесь тот же факт, что и летопись. Впрочем летопись знает, что сам Игорь Святославич, герой «Слова о полку Игореве», — сын половчанки. Это лишний раз подтверждает, что не из расистских или националистических побуждений воевали русские против половцев. Они защищались от половецкой опасности, а когда ее не было — не было нужды и в войне.
Семья князя Игоря была отнюдь не исключением среди русских княжеских семей. Великий князь киевский Святополк Изяславич, например, был женат на дочери половецкого хана Тугоркана. То поддерживая русских князей, то выступая против них, этот хан попытался однажды захватить Киев у собственного зятя, был разгромлен и пал в битве. Летопись свидетельствует, что Святополк велел похоронить его «акы тьстя и врага» — сразу и как близкого родственника, и как злого противника. С течением времени убитый хан превратился в былинного злого богатыря — «в вышину ли он, Тугарин, трех сажен, промежу плечей — косая сажень, промежу глаз — калена стрела», а иногда и вовсе в чудовищного змея. Из отца княжеской жены Тугоркан-Тугарин русских былин стал ее «милым другом», но народная память не слишком сильно исказила чужое имя и засвидетельствовала близость недруга страны к киевской княжеской семье.
Можно добавить, что Владимир Мономах, сын русского князя и византийской принцессы, полководец, именем которого половцы пугали детей, «его же имени трепетаху вся страны», сам женатый на принцессе английской, двух своих сыновей женил на половчанках. На половчанке был женат и грозный князь владимирский и киевский Юрий Долгорукий. (Среди потомков от этого брака — и Александр Невский, и все московские государи вплоть до царей Федора Ивановича и Василия Шуйского включительно).
В таких двойственных отношениях с половцами находились многие русские князья. Они использовали ханов и их войска в борьбе против поляков и венгров, в междоусобных войнах, но должны были и сами бояться переменчивых союзников. Об одном из русских князей конца XII века летописец сообщает, что он способствовал спокойствию юга Руси и тем привлек к себе любовь «крестьян и поганых».
Величайший из древнерусских политических деятелей, князь Владимир Мономах разгромил кипчаков, отбросил их далеко на восток. Часть половцев, впрочем, перекочевала на запад, на территорию Венгрии, нынешних Румынии, Югославии, Болгарии.
Многие половцы ушли на Кавказ, половецкая наемная дружина стала опорой грузинского царя-объединителя Давида, получившего прозвище Строителя. Но родиной для половцев оставались степи Причерноморья, и при известии о смерти Мономаха началось возвратное движение половцев, облегченное русской междоусобицей. Русский народ уважал любовь к родине даже у своих врагов, и Волынская летопись пронесла до наших дней рассказ о емшане, о белой горькой траве, запах которой ничем не вытравишь из памяти, рассказ, превратившийся уже в XIX веке в стихотворение Майкова.