Разглядеть солистов, к сожалению, не удалось — они мастерски прятались в густых сочных зарослях водяного гиацинта. Великая река тоже не избегла своей участи: все ее течение так и рябит от плывущих по волнам островов гиацинта, малых и больших, а то и целых полей, — приставая к берегу, они полностью перекрывают доступ к воде. Крупные, нежно-сиреневые соцветия гиацинта, из-за которых и развезли его из Бразилии по всему свету, и в самом деле очень хороши. Однако, несмотря на столь привлекательную внешность, к растению прочно пристало теперь новое название — водяная чума. В некоторых тропических водоемах, том же Ниле, гиацинт, разрастающийся с невероятной быстротой, затягивает воду таким плотным ковром, что по нему можно ходить, и, понятно, ни о судоходстве, ни о рыбной ловле уже не может быть и речи. Да и рыбы не остается — гиацинт съедает весь растворенный в воде кислород, а под его полог не могут пробиться солнечные лучи. С Конго водяной чуме мешает справиться быстрое течение, но в тихих заливчиках она становится полновластной хозяйкой.
После нашего посещения соседних полей все мы так были перемазаны сажей и посыпаны пеплом, что нас вполне можно было принять за пожарников. Да и поля в данном случае — выражение малоподходящее: милая нашему сердцу картина распаханного поля с глянцево поблескивающими ломтями земли — роскошь тут неслыханная и невозможная. Нам, жителям умеренной зоны, нелегко представить себе истинную ситуацию с африканскими почвами. У нас все не так. Мы, к примеру, привыкли к метровой толще почвы — бедной ли, богатой — другой разговор, но толще! И мы знаем, что, если человек ведет себя разумно и соблюдает агротехнику, плодородие почвы можно поддерживать практически вечно, даже при интенсивном земледелии. Совсем другое дело — Африка, вопреки обычным нашим представлениям, от природы малоплодородный материк. На большей его части почвенный слой столь тонок и хрупок, что мотыга до сих пор признана наиболее целесообразным орудием земледельца, как самое щадящее.
Главное же заключается в том, что и без того бедные почвы находятся под постоянной угрозой разрушения лучами палящего солнца, безудержными тропическими ливнями и иссушающими ветрами. Единственной надежной защитой африканских почв — этого с такими трудностями накопленного природой драгоценного капитала — остается растительный покров. А в тропической части Африки перед разрушительной мощью стихий могут устоять только тропические леса. Здесь и заключается жесточайший парадокс Африканского континента: в погоне за плодородными землями и пастбищами человек сводит естественную растительность, вырубает леса, а почвы, лишенные исконной защиты, через 3–4 года полностью утрачивают свое плодородие и деградируют.
То, что мы увидели вокруг Киншасы, и было результатом такой деградации. За неимением почвенных разрезов, мы заглядывали во все встречные ямы — и всегда видели одно и то же: толща песков чуть-чуть только перекрыта более темным гумусированным слоем. Сплошь и рядом эта тонкая пленочка почвы прорывается, и тогда пески вылезают на поверхность, как в самой настоящей пустыне. Тощенькая землица больше всего похожа на золу — серая, сыпучая, да она по большей части и состоит из золы. Все тут находится на крайнем пределе, запасов в почве практически нет, и вся жизнь нового урожая зиждется на тех питательных веществах, которые были накоплены растениями в предыдущий сезон. Вот почему всюду кругом гуляют палы — это самый простой и каждому доступный способ удобрить скудную почву. Разумеется, ни одно уважающее себя культурное растение не может на них расти, и, чтобы вырастить тут, скажем, ананасы, требуется много труда и удобрений — роскошь, которую может позволить себе только очень богатый землевладелец.
Что же касается основной части местного населения, то оно вынуждено довольствоваться той скудной данью, которую снимает в непосредственной близости от жилища. Обычно возле лачуги можно увидеть несколько кокосовых пальм, раскидистое манговое дерево, иногда дынные деревья — папайи, на грядках растут маниок, бутылочные тыквы, перец и прочие овощи — это так называемые «сады женщин», разводимые в Африке почти каждой хозяйкой. Благодаря удобрению в виде всякого мусора и поливу растения тут хорошо развиваются и даже дают по два урожая в год. И все же при том ничтожном кпд использования земли, которое довелось увидеть в окрестностях Киншасы, для нас осталось совершенной загадкой — чем же кормится тут население?