…сам выбрал объект исследования и довел работу до результата. В большой науке для этого нужна удача, и изрядная. Любителям легче — нетронутый материал оказывает меньшее сопротивление на первом этапе.
…разрабатывает пакет программ, позволяющих, во-первых, по данным о больном рекомендовать дозировки при лечении методом гипербарической оксигенации…
…или ГБО — это лечение повышенным давлением кислорода в барокамерах.
…в-четвертых, по ритму сердечных сокращений («вариационная пульсометрия») ответить на вопрос: допустимо ли именно сейчас подвергать больного такому мощному воздействию, как кислород под давлением.
…чтобы читатель понимал слово «стык» не только по-военному, но и как соединение различного, — специалисты знают, что трудно сварить прочным швом разнородные материалы. Поэтому мне представляется, что основная мысль записок не «о чем», а «как».
…отыскиваются пути к взаимопониманию представителями разных наук — кибернетики и медицины.
…меняется естественнонаучный подход от описания фактов к их анализу.
…замечание личного характера: автор сравнительно точно изложил содержание моих реплик в связи с его научными занятиями, но придал им не свойственную мне молодежно-легкомысленную форму…
…никогда не называл его «старик» и «борода» и обращаюсь к нему на «ты» только наедине или в семейном кругу.
…понимаю, что литература живет по своим правилам, даже когда касается действительных событий и живых людей, но, наверное, и я вправе…
…просил Ивана Петровича хотя бы скобками отделять слова литературного персонажа Николаева от комментариев доктора …ских наук Николаева.
Чуть ли не каждый день я вспоминаю, что слова «больница», «больной» происходят от слова «боль», и — когда врач записывает привычное: «больной страдает…» — это буквальная правда. Вот почему в отделение не пускают родственников. Возможность инфекции скорее — повод: страшно у нас свежему человеку. Так и стоят у дверей. Выйдешь, кидаются. Даже не к тебе, к халату твоему, все наготове — и слезы, и крик, и улыбка недоверчивая: «Доктор, как там Иванов?» Отвечаю правду: «Я не доктор, подождите дежурного врача». Мой предшественник ушел за вторым образованием в медицинский, видимо, не случайно. Трудно со стороны наблюдать борьбу со смертью, хочется помочь действием. Только будем все же заниматься своим делом, а эмоции переключим в нужном направлении.
«…уже устал нажимать на клавиши и сам себе разрешил — еще точку обсчитаю и чайку попью. А нанес точку — ложится, гладко ложится на экспоненту, на глаз видно, и какой там чай, считаешь следующую, и только на двадцатом каком-нибудь цикле вспомнишь: елки-палки, остыл уже, а сам считаешь дальше. Охотничье чувство, азарт, тяга.
…на защите я, говорят, волновался, галстук теребил и глубокоуважаемого назвал уважаемым. Но это пустяки, а вот когда первую серию обсчитал и вижу — есть! Вот тогда действительно: в животе холодок, и сердце даже не бьется, а дрожит».
Моя должность уникальна до несуразности. Я — инженер отделения гипербарической оксигенации. В нашей, очень крупной клинике больше тридцати отделений, несколько сот врачей, а инженеров — четыре, считая главного. Поэтому меня не раз пытались перенацелить: то на обеспечение всех реанимационных отделений, то на кислородную службу клиники. Понять это желание можно, в отделении шесть коек и свой инженер. Не самая, на мой взгляд, удачная шутка Михаила Ивановича: «Имеем инженера, а бачок в нужнике течет который месяц» — выражает в сущности ту же идею о несуразности. Но что делать — моя должность закреплена приказом министра, вот и не разрешают работать без инженера.
Бывает, барокамера есть, врачи есть, а инженера нету — маловат оклад; и тут хоть на голове стой, а сеансы больным проводить не моги. А кто из инженеров, кроме специалистов гипербарической оксигенации, может похвастать, что учился в Центральном институте усовершенствования врачей? Я учился, и бумага соответствующая есть, хотя тот же Михаил Иванович утверждает, что эту бумагу я то ли купил, то ли подделал, а в Москве был один раз в детстве, проездом. Если же говорить серьезно, мне кажется, что инженерская должность, в большинстве случаев, — перестраховка в связи с давними авариями (академик Амосов в книге «Мысли и сердце» описывает такую).