Спустя год, при переходе на второй курс, Араго сдавал экзамен знаменитому Лежандру. Он вошел в кабинет Лежандра, когда слушатели выносили упавшего в обморок студента. Лежандр нисколько не был смущен, он сразу же накинулся на Араго:
— Как вас зовут? Араго! Вы не француз?
— Если бы я не был француз, то не стоял бы перед вами.
— Я утверждаю, что тот не француз, кто называется Араго.
— А я утверждаю, что я француз, и хороший француз.
Поскольку странный этот спор зашел в тупик, Лежандр отправил Араго к доске. Однако вскоре он возвратился к прежней теме:
— Вы, без сомнения, родились в департаменте Восточных Пиренеев.
— Да.
— Так и надо было говорить. Вы, значит, испанского происхождения?
— Я не знаю происхождения моих предков, знаю лишь, что я француз, и этого достаточно.
Оба, учитель и ученик, стоили друг друга в своем упрямстве. Взбешенный Лежандр закатил вопрос, требующий двойных интегралов, и тотчас прервал ответ:
— Этот способ вам Лакруа не читал, откуда вы его взяли?
— В одной из ваших работ.
— Ага, вы его выбрали, чтобы мне понравиться.
— Я об этом и не думал. Выбрал я его потому, что он кажется мне лучшим.
— Тогда объясните мне его преимущества, иначе я поставлю плохую отметку, — во всяком случае, за ваш характер.
Араго объяснил, поигрывая небрежностью и скукой.
Лежандр потребовал определить центр тяжести сферического отрезка.
Араго, изображая зевоту, заметил, что вопрос этот слишком легкий.
Лежандр усложнил вопрос. Араго ответил улыбаясь…
Надо было обладать величием Лежандра, чтобы прервать поединок признанием таланта этого наглейшего из учеников.
По этим выходкам трудно о чем-либо судить — обычная кичливость самонадеянного, знающего свои способности студента. Но вот совершается поступок, и сразу недавнее поведение обретает смысл. Поступок всегда раскрывает шифр вчерашнего вздора и невнятицы. Молодость Араго тем и привлекательна, что она состояла из поступков.
В 1804 году Первый консул надел на себя корону Императора.
Студентов Политехнической школы выстроили в актовом зале присягать Наполеону. Один за другим вместо того, чтобы отвечать «я клянусь!», они отвечали «я здесь!». Это никак не могло означать повиновения новому императору Франции. А студент Бриссо (запомните эту фамилию!) выкликнул с полной определенностью:
— Я не желаю присягать на повиновение императору!
Начальник школы приказал арестовать его. Араго командовал бригадой. Он отказался выполнить приказ.
Накануне, в числе других, он отказался поставить подпись под поздравлением императору. Начальник школы принес Наполеону список непокорных студентов.
Первым стояло имя Араго. Первым не по алфавиту, а как первого ученика.
— Я не могу выгнать первых воспитанников, — сказал Наполеон, — жаль, что они не последние, оставьте это дело.
Так Наполеон впервые узнал о существовании некоего восемнадцатилетнего республиканца Араго. Он и понятия не имел, что только что монаршая его милость определила судьбу человека, который в последние дни его царствования определит его собственную судьбу.
Первый поступок Араго быстро и непредвиденно вызвал за собой следующий, он в свою очередь породил другой, и долго еще, не затухая, волна эта бежала по его жизни.
На первый взгляд, автобиография Араго написана не ученым. То есть там ученый и его научные занятия — предлог, чтобы поведать удивительную, презабавнейшую одиссею одного молодого человека наполеоновских времен. О самих исследованиях — вскользь, без всякой увлеченности, не это главное…
В Испанию Араго отправился в 1806 году по настоянию Лапласа. Незадолго до этого Лаплас добился у правительства ассигнований, чтобы продолжить работы по измерению меридиана.
Мечты об офицерском мундире еще томили Араго, он был разочарован в Наполеоне, но военные подвиги молодого Бонапарта по-прежнему кружили ему голову. Нехотя он согласился на эту скучную командировку, не смея отказать Лапласу.
Измерение меридиана, важное для основания метрической системы, ученые вели давно, с восьмидесятых годов восемнадцатого века. Ж. Деламбер измерял французский меридиан от Дюнкерка, П. Мешен продолжил линию съемки в Испании от Барселоны. Война прервала работу, и двадцатилетний Араго, назначенный вместе с Жаком Био комиссарами Комиссии долгот, должен был вести ее дальше из Каталонии.
Шесть месяцев он провел на станции в пустынных горах. Изредка он вырывался в Валенсию, на ярмарку или к землякам. Стремительные романы с местными красотками, изысканные дуэли из-за них и трактирные драки занимали его больше, чем измерения. В горах бродили отряды испанских партизан и разбойничьи шайки. Они нападали на купцов, на путешественников, на геодезистов. Однажды Араго спас предводителя всех разбойников округа. Он дал ему приют в своей горной хижине и получил за это право беспрепятственно ходить в горах от станции к станции в любое время. Гарантия действовала. Он был единственный, кто ночью шел не таясь, размахивая фонарем, распевая песни. Стоило ему назвать свое имя, как его тотчас отпускали.