ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ДАЛЬНЕЙШИЕ ПЕРСПЕКТИВЫ РАЗВИТИЯ
РАЗДЕЛ ПЯТЫЙ
ТРАНСПЕРСОНАЛЬНЫЕ ИЗМЕРЕНИЯ РАЗВИТИЯ
Исследование самых высоких уровней человеческой природы и ее предельных возможностей... — это постоянное разрушение привычных аксиом, беспрестанное столкновение с парадоксами, противоречиями и неопределенностями, а временами крушение общепринятых, прочно устоявшихся и непоколебимых на вид законов психологии.
Абрахам Мэслоу
Представления о развитии меняются, как и все в этом мире. Вопреки существовавшим ранее предположениям, психическое развитие длится всю жизнь. Уже не вызывает сомнений тот факт, что быть взрослым — не значит быть психологически зрелым. Развитие мотивов, эмоций, морали, способности к познанию, жизненных задач и ощущения личности продолжается в зрелом возрасте. Примерами такого развития могут служить и метамотивации Абрахама Мэслоу, и постконвенциональное моральное мышление Лоуренса Кольберга, и постформальное операционное познание Кена Уилбера и мировые религиозные традиции, располагающие картографией созерцательных состояний.
Таким образом, мы располагаем картографией психического развития детей, взрослых, а также картографией созерцательных состояний сознания. Недавно Кен Уилбер интегрировал этот материал, объединив три фазы в единый «полный спектр» развития, где высшие стадии обусловленного, личностного, психического развития перетекают в необусловленную, трансперсональную и духовную стадию. Теория полного спектра создает новые возможности понимания нормы, патологии, человеческого потенциала и традиций созерцания, ожидающие проверки и уточнения.
Важно отметить, что состояние, которое принято считать нормой, фактически задерживает развитие. Эта мысль не нова. По точному выражению Абрахама Мэслоу, «то, что считается в психологии нормой, в действительности есть усредненная психопатология, настолько неприметная и столь широко распространенная, что мы ее даже не замечаем». Но что же задерживает норма? Тормозящие силы действуют и на индивидуальном уровне, и внутри общества.
Развитие предполагает движение в неизвестное и часто требует отказа от привычной жизни. Поэтому мы склонны бояться развития, отказываясь вместе с этим от своего предназначения и потенциала, защищаясь от них. Трагичность такого положения вещей отмечают и психологи, и философы. Возникающие здесь метазащиты описаны многими направлениями психологии. Психиатр-гуманист Эрих Фромм называл их «механизмами избегания», а у Мэслоу они представлены «комплексом Ионы», по имени библейского пророка, который старался избежать своей божественной миссии. Философ-экзистенциалист Кьеркегор описывал их как поиск «успокоения тривиальным», другие назвали «подавлением возвышенного». Мы не случайно избегаем развития трансперсональных возможностей, мы активно защищаемся от них.
В обществе тоже действуют защиты от трансперсонального развития. Культура, выполняя функцию образования, в то же время исподволь ограничивает сознание, отражая и усиливая таким образом двойственное отношение людей к трансценденции.
Один из возможных механизмов социального воздействия на развитие — феномен «принуждения к биосоциальной усредненности», где социальные силы уравновешивают генетические крайности. Например, человек с сильной генетической тенденцией к доминированию получает социальное одобрение, когда ограничивает ее, в то время как покорная личность получит поддержку для обретения уверенности. Общество располагает сильными средствам и для того, чтобы подогнать людей под социальные нормы.
Этот же принцип воздействует на развитие по вертикали. Иными словами, общество может способствовать развитию, направленному на достижение социальных норм, но препятствовать их превышению. Примерами служат проблемы поведения и чувство неудовлетворенности у одаренных детей, обучающихся в обычных школах, где они чувствуют себя неловко. Этим же объясняется судьба святых и мудрецов, отравленных, распятых или сожженных на кострах.
В результате скрытые способности людей не получают выражения, не поддерживаются, а исподволь подавляются. Уровень развития общества, безразлично относящегося к одаренности людей, ограничивает индивидуальный рост. Классический пример этого феномена приводит Олдос Хаксли, спрашивая: «Что представляли собой кроманьонские гении?» Поскольку объем черепа кроманьонца был равен или, возможно, даже был несколько больше, чем у современного homo sapiens, то потенциал их психологического, интеллектуального и религиозного развития не уступал нашему потенциалу; однако Хаксли отмечает, что кроманьонские гении могли проявить себя только как охотники и собиратели, и не более того.