Так Афганская война продолжалась в течение 1980-х как рана, которая никак не заживала. (В одной речи на партийной конференции в начале 1986 года Горбачев назвал эту войну «кровоточащей раной»). Неизвестно, когда точно Горбачев принял решение уйти, но к 1987 году стало ясно, что Советы покинут эту страну. Единственное сопротивление исходило от военного руководства, но так как успехи армии в Афганистане не были впечатляющими, позиция военных была не настолько сильна, чтобы они могли настоять на своем. Шеварднадзе предложил оставить в Афганистане небольшой советский контингент на неопределенный срок, но Горбачев отверг это. Вывод советских войск начался 15 мая 1988 года, и последние советские солдаты покинули страну 15 февраля 1989 года, раньше срока. Так закончилась трагедия ошибок, которая стоила жизни многим солдатам и даже значительно большему количеству гражданских лиц. Если первоначальное решение Брежнева было дорогостоящей ошибкой, то ожидание американцами того, что победа над исламистами будет возможна, также было глубокой ошибкой, как это проявилось спустя многие годы.
Хотя окончание Афганской войны было важным событием, одного этого не было достаточно, чтобы вызвать радикальные изменения в отношениях с Западом — окончания, или, по крайней мере, уменьшения напряженности в Холодной войне. Первый контакт Горбачева с западными лидерами был во Франции и Соединенном Королевстве в 1985 году; он произвел положительное впечатление на Франсуа Миттерана и на Маргарет Тэтчер. [Прим. ред. ВС: Особенно на Тэтчер, когда Горбачев показал ей секретную карту стратегических ядерных сил СССР. См. книгу Александра Байгушева «Партийная разведка».] Оба рекомендовали Белому дому отнестись серьезно «к новому мышлению» Горбачева, нацеленному на окончание Холодной войны. Но Горбачев еще не говорил с президентом Рональдом Рейганом, старшим партнером, кроме краткой и безрезультатной беседы в Женеве, также в 1985 году.
Рейган был заклятым врагом коммунизма и Советского Союза; он говорил об «империи зла» в известном выступлении на встрече Национальной ассоциации евангелистов в 1983 году. При нем отношения между Вашингтоном и Москвой снизились до беспрецедентно низкого уровня — возможно ли будет достигнуть соглашения с ним?
Александр Яковлев и его команда обрисовали в общих чертах основные идеи нового мышления во внешней политике, но как преобразовать эти идеи в реальную политику? Первым главным шагом в том направлении был Рейкьявик, встреча в 1986 году. Она произошла спустя несколько месяцев после ядерной катастрофы в Чернобыле, которая с советской точки зрения была еще одним абсолютным бедствием. Но вполне могло случиться и так, что последствия этой аварии, какими бы ужасными они ни были, оказали положительное влияние на российские взгляды и, возможно, также на американских творцов внешней политики. Поскольку, как никакой другой случай, Чернобыль очень обострил ощущение крайне срочной необходимости сделать шаги к ядерному разоружению.
Встреча в Рейкьявике имела дело, главным образом, с «техническими проблемами», такими как нужно ли уделить первостепенное значение наземным межконтинентальным ракетам, или прекращению ядерных испытаний, и занималась другими вопросами относительно СОИ (американская стратегическая оборонная инициатива) и советских планов по сокращению ядерного оружия. Были большие торги, много споров, и, по мнению Андрея Грачева, одного из главных советников Громыко и участника переговоров, конференция была провалом.
Но если оглянуться назад, эта конференция была, вероятно, необходимым шагом к далеко идущим изменениям, которые произошли в 1989 году. По крайней мере, обе стороны получили впечатление, что серьезный прогресс кажется возможным, что обе стороны стремились достигнуть согласия. Отношения была заморожены так долго, что было маловероятно, что внезапно начнется оттепель, и все большие проблемы будут решены одним махом.
За Рейкьявиком последовал визит Рейгана в Москву в мае 1988 года, когда он в речи на Красной площади объявил, что больше не считает Советский Союз империей зла. Прорыв в отношениях с Западом произошел в результате еще одной встречи на высшем уровне в декабре 1989 года, на сей раз с Джорджем Бушем-старшим на советском корабле «Максим Горький» около Мальты. Это привело к целой серии встреч, имеющих отношение, главным образом, к контролю над вооружениями. В совместном коммюнике Горбачев и Буш заявили, что эти две сверхдержавы больше не считали друг друга врагами.