Наконец, русская партия и движение за сохранение национальных памятников. Такие группы, некоторые из них со временем стали насчитывать много участников, появились сначала в Москве, позже в других местах. Историки разделились во мнении о том, насколько важны были эти группы в контексте националистического возрождения. Они воздерживались от политических деклараций, но нет сомнений, что с самого начала большинство из них находилось под контролем русских националистов. Главная группа, основанная в 1965 году, праздновала шестисотлетие Куликовской битвы. Но была также встреча, посвященная борьбе Ленина против Троцкого, что не имело никакого отношения к сохранению памятников истории, но дало возможность обсудить вымышленные связи Троцкого с сионистским движением. Но так как они на самом деле не проявляли интерес к сионизму, реальным поводом, должно быть, был антисемитизм. В других случаях были организованы посещения группой западных окрестностей Москвы, где в 1941 году шли бои с немцами.
В ретроспективе могло бы показаться, что русская партия не достигла значительных успехов. Ее встречи всегда посещали одни и те же люди, и ее послание не достигало более широкой аудитории. Однако определенные литературные издания твердо находились в их руках, особенно ежемесячные журналы «Молодая гвардия» и «Наш современник». Первый склонялся больше к Сталину и сталинизму; последний просто выражал взгляды русского национализма. Так они могли достигать сотен тысяч читателей. Идеологические контрасты не исчезали, и были серьезные расхождения во мнениях, но казалось, что они не были непреодолимы. Анатолий Иванов, редактор «Молодой гвардии», участвовал в антирелигиозной пропаганде, тогда как «Наш современник», как орган писателей-«деревенщиков», поддерживал сближение с православной церковью и был по сути антикоммунистическим. Даже такие на вид безобидные события как Куликовская битва, в которой Дмитрий Донской победил татар в четырнадцатом веке, могли вызвать конфликты. Ибо евразийцы хотели сотрудничества, а не борьбы с азиатскими соседями России, о которых они были очень высокого мнения: зачем же тогда праздновать войну, а не мирное сосуществование с самыми близкими партнерами России? До некоторой степени разногласия можно было попытаться скрыть, например, сделав Сталина русским националистом, который в действительности не был марксистом (что, на самом деле, было наполовину верно).
Эта тенденция к единству в рядах русской националистической партии продолжилась и стала еще сильнее при гласности; различия между (бывшими) коммунистами и крайне правыми стали исчезать, и часто было невозможно сказать, принадлежал ли определенный автор к одному лагерю или к другому.
С рассветом гласности русская партия смогла действовать открыто. Правда, обстоятельства не всегда были благоприятны. Советский Союз разваливался, как развалилась Российская империя. То, чего «собирание земель русских» достигло за столетия, исчезло за несколько месяцев. Различные путчи, попытки свергнуть новое правительство, потерпели жалкий провал. Но как раз из-за этих бедствий русская партия получила новый стимул, когда усилилось убеждение, что страну нужно спасать от полного крушения. И был только один способ спасти и восстановить империю, возвратить как можно больше. Потому что как небольшая, незначительная страна, Россия не могла выжить. Ее единственная надежда состояла в том, чтобы появиться как великая держава с великой миссией.