— Слушай, а к тебе мысли Праста вместе с его аккумулятором не перешли? Прижимистости раньше за тобой не замечалось.
— Давай кончать трёп. Вставай, не надейся, что я тебя понесу. И вот этого деда в чёрном пристрели, хватит магию на него расходовать.
Фаргид встал, посмотрел на беспомощного Рогиола, затем на Грилла и отрицательно покачал головой.
— Нет, старик, не станем мы его убивать. Почему — объясню позже, а сейчас давай‑ка вернёмся на борт нашей любимой посудины и уберёмся отсюда подальше. Но нужно прихватить с собой одного типа. Вот этого, — его палец указал на одного из путников в чёрной броне.
— Он жив?
— Почти. Слушай, ты сумеешь нас прикрыть от тех вон придурков в сером? По‑моему, они и правда приходят в невменяемое состояние.
Штурмовики в серой броне действительно отошли от потрясения, вызванного захватом врагами верховного мага, и явно вознамерились отбить любимого правителя у обнаглевших подонков. Они мелкими перебежками двигались вперёд, остерегаясь, однако, стрелять, видимо боялись попасть в Рогиола.
Грилл набросил на всех, включая раненого путника в броне, коконы магической защиты, пробурчав что‑то насчёт безответственности и жуткой расточительности некоторых типов, после чего парни направились к морю, таща за собой беспомощное тело. Как только они оказались на достаточном расстоянии от лежащего в беспамятстве Рогиола, серые штурмовики открыли по ним шквальный огонь.
— Ты правильно назвал их придурками, Фаргид, — буркнул Грилл. — Патронов не жалко, что ли? Сейчас я найду им лучшее занятие.
На пригорке внезапно оживились чистильщики, которые принялись усердно поливать штурмовиков огнём из винтовок. Серые залегли и стали азартно отстреливаться.
— Пусть поиграют в войнушку, — ухмыльнулся маг, а мы тем временем благополучно слиняем.
— Старик, мне начинает нравиться стиль твоего разговора.
— Чего начинает нравиться?
Субмарина осторожно продвигалась среди множества мелких скалистых пиков, торчащих из дна, коралловых наростов, густых подводных зарослей, кишащих морской живностью, за рычагами управления сидел Фаргид, время от времени поглядывая на хлопочущего у тела пленённого путника Грилла.
— Блин, похоже, ты треснул его по голове кувалдой. Ранение я залечил, а вот вывести из бессознательного состояния никак не могу.
— Я верю в тебя, дружище. Не сдавайся, мне очень хотелось бы поговорить с этим парнем.
— Надо же, вдохновитель нашёлся. Кулаками надо легче махать.
— Знаешь, у меня есть один знакомый по прозвищу Брага. Так вот — он такой же нудный и злой, как и ты.
— Это я‑то злой? Стоп! Парень, похоже, оживает.
Парень впрямь открыл глаза и немедленно уставился осуждающим взглядом на Фаргида.
— Как поживаешь, Фор? Давненько не виделись.
— После того, что произошло, у тебя достаёт наглости интересоваться моей жизнью? — зло поинтересовался путник тихим голосом.
— Почему бы и нет? И, собственно, почему злишься ты, когда это должен делать я? Прилетели, напали, чуть не прибили насмерть, а теперь ещё и злятся, что не получилось. Надо радоваться встрече со старым другом, а не сердиться.
— Да уж… старый друг. Я просто не знаю, куда девать свою радость: настолько её много.
— Послушай, давай запихнём эмоции куда‑нибудь подальше и поговорим нормально. Да — я не тот, за кого себя выдавал, но что это меняет? Я продолжаю считать тебя другом, как и раньше.
— Но ты из другого мира! — торжественно заявил Фор, словно застукал Фаргида за чем‑то непристойным.
— И что? Я монстр? Убийца? Маньяк? Скажи — есть такой закон в Страйде, который запрещает людям других миров посещать его?
— Не прикидывайся. Ты попал к нам обманом, как дикарь Тропы.
— Да к вам по‑другому не попасть. Тропу охраняют так, словно по ней вот‑вот хлынут полчища злых пришельцев из Пролга.
— А разве не так? Всем известно, что тамошний правящий клан Кайран давно точит на нас зубы.
— Ты не поверишь, но Кайран вовсе не правит Пролгом. А собственно сам Пролг в технологическом плане намного слабее и примитивнее вашего мира. Так что, опасаться следует не вам, а как раз жителям Пролга.
— Я не верю тебе.
— Не могу настаивать. Однако надеюсь, что со временем сумею доказать тебе свою правоту. Давай пока заключим перемирие, если настоящий мир невозможен.
— Мне ничего другого не остаётся, я ведь в полной твоей власти.