Я больше обдумывал, чем направлял. Остановка функционирования живых клеток, как в целом организме так и в его частях, выглядела устрашающе. Растение, (на животных или насекомых я не тренировался), увядало на глазах, рассыпаясь прахом, это напомнило пустоши проклятых земель. При помощи порядка научился выстраивать элементы в одном направлении, из песка получались абсолютно чистые стеклянные стержни, или шары, все зависело от мыслеформы, в которой я упорядочивал молекулы стекла.
К слову, молекулы удалось выстраивать не сразу, первоначально получался чистый кремний. Зачем мне это было – не знаю, просто тренировался.
С хаосом всё было очень сложно. В нем присутствовало всё, стихии, жизнь, смерть и совсем не было порядка. Как с ним работать я не понимал, любое воздействие хаоса на живые организмы приводило к таким метамофозам, что я сразу же сжигал те ужасы, что получал, неживые формы, такие как камень, меняли свою структуру и свойства, иногда частично становясь жидкими или испаряясь газом, как вам камень, который можно мять как пластилин. Один раз, когда поток хаоса метнулся как живой вправо, а не по прямой, я увидел искорёженные метра два травы, часть которой стала как живая шевелиться, часть выросла сантиметров на 30, а другая рассыпалась прахом, местами виднелись сгоревшие проплешины рядом с невероятной формы камнями. После того случая, я направлял хаос через своеобразную трубу из порядка. Ничего кроме разрушения он не нёс. Беснующаяся строительная масса, из которой можно создать что угодно, в нашем мире, но как вычленять и упорядочивать нужные компоненты понять я не мог, видно не дорос ещё.
Через неделю ребята вернулись. Вся телега была завалена различными саженцами, так же Явр прикупил семян пряных трав, и различных цветов. Довольный Барн выложил 12 золотых и 35 серебряных монет, за продажу своих изделий, свою долю он уже отсчитал. Довольный собой он покатил в дом бочонок со странной руной. На мой вопросительный взгляд, он сказал:
- Дварфский напиток «Слезы камня», вечером угощу.
Днем с Явром мы занимались посадкой привезённых саженцев, посадили пару грядок пряностей, все подпитанное энергиями принялось, семена дали всходы.
Вечером мы собрались в беседке ужинать, накрыли стол, Барн с довольным видом поставил на стол небольшой кувшин обещанного угощения, сказав:
- Не смотрите на размер, напиток очень крепкий.
Налив по небольшим стопочкам, которые приобрел в Имре, Барн подняв свою сказал:
- Слава Творцу, что повстречал таких хороших людей как вы, - и опрокинул напиток одним залпом.
Я же осторожно принюхался, приятный немного терпковатый запах. Сделал глоток, по вкусу как крепкий самогон на травах. Лёгкое тепло растеклось по животу. Радостно крякнув я осушил свою тару. Барн только удивленно глянул на меня. Явр закашлялся, потекли слёзы, но приятные ощущения не заставили себя ждать, и он улыбнулся.
- Редко кто так спокойно может пить этот напиток, - сказал Барн.
Ты бы попробовал наш деревенский першак, хотел было сказать я, но вспомнил что играю роль потерявшего память, сказал:
- Мне кажется, что я пил и покрепче, дварфийское крепкое – та ещё штука.
- Тогда понимаю, - улыбнулся Барн.
За беседой кувшин незаметно закончился, но продолжать мы не стали, не хотелось утром мучиться с похмелья.
Во время застолья Барн мечтательно сказал:
- Если бы у нас было хоть немного митрила и метеоритного железа, то наши доспехи стали бы в десятки раз прочней, не говоря уж о адамантии и прочих божественных материалах.
Ну я и ляпнул, будучи в хорошем расположении духа:
- Хорошо, завтра собираемся и выезжаем. Метеоритного железа мы сможем заготовить это точно, а вот митрил и прочие - если получиться, уж очень там странное место.
На следующий день мы запрягли телегу, и сияя кольчужным доспехом, поехали на восток. Рован и Явр с сыном остались на хозяйстве, за нами же, кто бы сомневался, увязался Бим. Как только повернули на восток, появились и два его брата.