— Помнишь, мы говорили, что Роман завернул себя в кокон? Чтобы не оставлять в лабиринте двойников? Кокон развернуть любой дурак–первокурсник может, если показать начало. А вот это самое начало не всякий мастер отыщет.
— Но я же всё забыл.
— Док Никита понадеялся на твоё инстинктивное чутьё и, как видишь, попал в точку. Понимаешь, здесь действуют отработанные навыки. Помести тебя в определённые условия — волей–неволей действовать начнёшь.
— А ведь и навыки могут забываться.
— Много ли ты в реальном мире стрелял? Кто тебя учил там экипироваться и подбирать оружие? И решения ты, как обычно, принимаешь — быстро. А если бы ты навыки растерял, мы бы тебя быстро вытащили. Долго бы не блуждал.
— И такое могло быть?
— Могло. Но ведь не случилось. Не переживай. Всё позади… И… Гляди, кажется, Роман выходит на свет Божий!
У этого парня, даже несмотря на долгую обездвиженность, тренированное тело не подвело. Он поднимался на тахте медленно, без опоры на руки, за которые его продолжали держать. Сел. Тёмные глаза сонно и недовольно обвели всех в комнате, остановились на Леоне и ожили.
— Ни… себе! — сказал Роман. — А я думал — привидение! Командир, ты откуда? Тебя же вдребезги разнесло! И чего тогда сам не вывел меня? Эти (кивок на дока Никиту и Рашида) тащились так долго — сдохнуть можно было!
— И в этой реплике — весь Роман! — пожав плечами, сказал Игнатий. — Ни привета, ни спасиба! Только вывели — критиковать начал!
Глава 11
— Ерунда всё это! — заявил Роман, после того как выслушал историю появления Леона и краткий анализ состояния его памяти. — Рассуждаете, как малые дети. Вы только подумайте — сунуть Леона в «воронку», чтобы амнезия прошла. Упасть и не встать… Изобретатели…
— Ругать чужие идеи мы все мастаки! — обиделся Игнатий.
— Но не все с доводами. А у меня всё железно. Вы говорите: если «воронка» амнезию не снимет, ничего особенного не произойдёт. На это я скажу так: а если вторая амнезия? Положа руку на сердце, честно — можете поручиться, что Леон не прихватит ещё одну?
Он сунул в рот пласт очищенной от костей сушёной рыбы, разжевал хорошенько и предложил своему соколу. Во время процедуры кормления все молчали. Глупо, но о возможной двойной амнезии всерьёз как‑то не думали, хотя и мелькнуло разок предположение.
Жёсткое, смуглое лицо Романа смягчилось, когда он с видимым удовольствием внюхался в стаканчик с кофе.
— Обалдеть от аромата, даром, что растворимый… Ещё один довод против. Амнезия Леона. Вы на сто процентов уверены, что у него амнезия от удара башкой? А если это целенаправленный гипноз? Поставленный психоблок? А мы пихаем его в «воронку» и получаем — что? В лучшем случае — ничего. В худшем — откровенного идиота.
— Ладно–ладно, оторался — теперь предлагай, — сказал Брис.
— Для начала дурацкий вопрос: его поле смотрели? Что у него там?
— Дурацкий ответ — ничего, — легкомысленно ответил док Никита.
— В каком смысле — ничего? Нет информации или не смотрели? Второму точно не поверю.
— Смотрели. И когда Леон бодрствовал, и когда спал — кстати, в последнем сомневаюсь. Всё глухо. Не знаю, что скажут остальные, но я наткнулся на защитный блок, который больше похож на пуленепробиваемую броню. Она не даёт проникнуть в информационный слой поля. Не веришь — можешь попробовать сам.
— Я всегда говорил, что док Никита — лучший спец в этом деле, — заметил Рашид. — Когда я пытался считать с Леона хоть что‑то, меня вежливо отпихнули уже от защиты.
— А на что похожа защита? — жадно спросил Роман. — Хоть что‑то же можно по ней понять? А, док? Личная — от Леона, или наложенная?
— Ну, образно говоря, его защита похожа на толстое плетение из тончайшей проволоки, залитой потом бетоном. Говорю сразу, чтобы потом зря не совался: ни одной дыры, ни одной ниточки, за которую можно было бы дёрнуть. Защита впечатляющая, но — никаких следов, указывающих на её происхождение. Или она сделана, но следов на ней не оставили. Или сотворил её сам Леон — такого рода штучки ему были по плечу. В прошлом.
— Ещё один вариант — последствия амнезии, вызванной взрывом или, если учесть твоё предположение, — гипноблоком, — вставил Игнатий.
— Такое поле — последствия амнезии?! Мне кажется, человек, получивший хорошенько по башке, наоборот, уязвим. Элементарно: пробоина в физическом теле — прорыв в энергополе. И — опять‑таки наоборот.
Сначала Леон просто слушал, неосознанно примериваясь к новому для себя миру и уже начиная вникать в суть разговора. Понятие «энергетическая оболочка», или «энергополе», поверхностно известно ему по газетам и журналам. Правда, здесь парни говорили об этом понятии так, будто обсуждали простейшую болячку, по непонятным причинам не желавшую заживать.