Ответ Руода был вызывающим:
– Она – добыча. Я воспользовался правом победителя!
Лаоклейн сдвинул темные брови. Хмурый взгляд предвещал бурю.
– У тебя нет никаких прав! Ты, как и все здесь, должен хранить верность мне!
Все, кроме Лаоклейна, с напряжением ждали ответа Руода. Не стоило вступать в открытую борьбу с Лаоклейном, но эта девушка могла бы стать ее причиной. Ни один мужчина, находившийся здесь, не выпустил бы ее из рук без сожаления. Но раз уж Лаоклейн высказал свои притязания, никто даже взглядом не осмелился оспаривать их.
Руод молчал. Чтобы поторопить его, Лаоклейн вновь заговорил, на этот раз спокойно:
– Ты давно меня терзаешь. Это постоянная острая боль. Я не дождусь того дня, когда эта боль прекратится. Когда же этот день настанет, Руод?
Дара вдруг споткнулась, почувствовав, что Руод больше не держит ее за плечи. Все еще не веря этому, она смотрела, как он повел свою лошадь в конюшню. Она знала, что он не трус. Он бесстрашно встречался лицом к лицу с самыми беспощадными англичанами, а этому человеку он уступил без борьбы.
Остальные мужчины оставались в седлах в ожидании команды. Дара быстро оглядела их всех и остановилась на том, кого искала и нашла довольно легко. В руках он держал девушку. Она казалась угрожающе спокойной. Для Дары она была больше, чем служанка. Злость сделала Дару смелой. Она повернулась к Лаоклейну. Четко, твердым голосом она сказала:
– В руках того человека моя служанка. Боюсь, она мертва. Пожалуйста, освободите ее для меня.
Он спустился со своего коня. Его близость смутила Дару. Он возвышался над ней. Дара была ему по плечо, хотя она была довольно высокого роста. Молча, он смотрел через ее плечо на несчастного воина. Этот стальной взгляд Лаоклейна заставил его выйти вперед и пожалеть лишь о том, что его не было среди тех, кто сложил свои головы в Чилтоне.
– Итак, Фибх, девушка мертва?
– Да, мой господин, боюсь, это так. Но я не хотел этого. Видно, я ее слишком сильно ударил. Она была милая. Я не хотел убивать ее. – Он нервничал, говорил слишком много и слишком быстро. Поняв это, он неожиданно замолк.
– Тогда ты должен будешь ее похоронить.
Фибх отошел, заикаясь и уверяя, что он все исполнит, но Лаоклейн уже обратил свое внимание на Дару, негодуя, что не смог выполнить ее просьбу. Дара взглянула на него, не дрогнув.
Он был одет так же, как могли бы быть одеты ее братья для приема при дворе. На нем был камзол из темно-зеленого бархата с длинными перетянутыми рукавами. Парадный меч, богато украшенный драгоценностями, висел сбоку, кинжал заткнут за пояс. Замшевая накидка переброшена через широкое плечо. Лаоклейн отстегнул ее и набросил на плечи Дары, когда увидел, что на ней было только тонкое платье, а этого, как ему показалось, было недостаточно. Даре было приятно согреться, но она не хотела благодарить обладателя накидки, особенно, когда его холодные, серые глаза оценивали ее достоинства.
– Как тебя зовут?
– Дара, милорд, из замка Чилтон. – В ее глазах сверкали коричневые искорки.
Лаоклейн решительно наступал.
– Ты его хозяйка?
– Хозяином был мой брат, Кервин Райланд. Его убили твои разбойники.
– Он заслужил свою смерть, госпожа, а также твою неволю.
Его бессердечие наполнило ее слепым гневом. Она вспыхнула:
– Мой брат был лучше любого грубого шотландца! Мы будем помнить день его смерти. Райланды в долгу не остаются. Они платят сполна всем, кто заставляет их страдать. Кервин убит, я бессильна, но есть еще один Райланд, он свободен, и Бранн очень скоро отомстит. Он обязательно отомстит.
– Атдаиру никто не страшен. Ты слишком смело говоришь для той, чья жизнь находится в чужих руках.
Дара побледнела, но не от того, что услышала, а от того, что перед ней сам Макамлейд, граф Атдаир. Рожденный в семье жестоких горцев, он долгое время прожил у границы. И враги трепетали перед его возмездием. Поняв, наконец, почему ему повиновался Руод, Дара сделалась тверже.
– Я не просила пощады.
– Правда. – Без затаенной злобы он рассматривал ее подбородок, выдававшийся вперед. – Возможно, ты предпочтешь остаться у Руода? Я не сомневаюсь в том, что он может быть очень ласков с девушкой.
Она пожала плечами, почувствовав усталость.
– А у вас мне будет лучше?
– Это предстоит узнать, но тебе будет не хуже. Даже Руод должен обращаться с англичанкой должным образом, как бы красива она ни была.
Она похолодела от его слов, но не показала своих чувств. События, происшедшие всего лишь несколько часов назад, были еще свежи в ее памяти. Она сжала свои нежные губы. Она положит конец всем этим насмешкам.
– А ты, мой господин-шотландец? Твоя неприязнь к англичанам останавливает тебя перед их женщинами? Можешь быть уверен, что я ненавижу шотландцев так же, как и мои братья. Для этого у меня есть все основания.
Эти слова Дары были встречены с неодобрением. Жестокий ответ Макамлейда глубоко ранил ее.
– Ты забываешь, что у тебя остался только один брат. Едва ли у него хватит сил справиться с моей страной.
– Умирают только люди, ненависть же всегда жива!
Глаза ее наполнились слезами. Не успела она отвернуться, как Макамлейд вновь заговорил, приказывая ей идти в главную башню замка. Протест ее угас при виде Руода, спешащего к ним. Она подчинилась. Остановившись перед массивными дверями, она взглянула назад и увидела, что Макамлейд повернулся к Руоду, преграждая ему путь.
ГЛАВА 2
В огромном каменном: зале было тепло. В камине, похожем на пещеру, горело целое бревно. Стены зала были увешаны оружием и медвежьими шкурами. Пол плотно устлан толстым тростником. Вдоль длинного стола стояли большие дубовые лавки. Около камина стояли кресла, у стены – сервировочный стол. Здесь не было красоты и привлекательности замка Чилтон. Это была обычная для этой местности крепость. Подобные ей встречались как с английской, так и с шотландской стороны границы.
Дара оглядела зал, затем повернулась к двум мужчинам, сидевшим около закопченного камина. Один из них был пожилой, но полный жизни. Его седеющие волосы выдавали его возраст, противореча его молодой осанке. Другой мужчина – молодой. Крупные, но правильные черты лица. Он напомнил ей Макамлейда. После минутного замешательства она поняла, что ни тот, ни другой не участвовали в набеге на Чилтон. Они были элегантно одеты, в руках они держали кружки с горячим белым вином. Мужчины смотрели на нее внимательно, с любопытством, но не успели они промолвить и слова, как дверь распахнулась и вошел Лаоклейн.
Его высокая фигура заполнила пространство зала. Он приближался, приковывая к себе внимание мужчин.
Старший угрюмо поприветствовал его:
– С возвращением, Лаоклейн. – Его тон противоречил его словам.
– Эй, Дункан, я вижу, что у Руода не было времени посоветоваться с тобой?
– Ни времени, ни желания. – Дункан Макамлейд говорил недоброжелательно, так как уже привык к пренебрежительному отношению Руода. – Он решил во что бы то ни стало совершить этот набег и покончить с Чилтоном.
Лаоклейн перевел свой взгляд на Дару.
– Я не хотел убийства Чилтона, но и не осуждаю его. Если бы не Джеймс, который так стремится к миру, я бы сам взял оружие. Но Руод теперь может в полной мере ощутить королевское неудовольствие.
С тех пор как Лаоклейн вошел в зал, Дара молча стояла на одном месте. Ей было очень горько слышать, что о смерти ее брата говорили как о чем-то обыденном. Дара потуже обернула накидку вокруг плеч, как будто она могла защитить ее от дальнейших переживаний. Ни один из мужчин не заметил ее страданий.
До сих пор молчавший молодой человек спокойно заметил:
– Джеймс воздержался бы от каких-либо действий, если бы он считал, что это ты дал приказ атаковать. Неужели Руод будет прикрываться твоим именем?
Взгляды молодого человека и Лаоклейна встретились. В глазах Лаоклейна светилась любовь, хотя он все еще испытывал злость на Руода и его людей. Ниалл был младшим из трех сыновей Дункана. Эти два брата были связаны крепкими узами. Их дружба прошла проверку разлуками и часто натянутыми отношениями. Лаоклейн угрюмо ответил: