У ДОФа все уже в сборе. Пестрая толпа туристов, человек двенадцать.
- О, Татьяна! Привет!
- Привет! А я вот пополнение привела. Знакомьтесь: Николя.
Я представляюсь нормальным полным именем, от стыда провалиться готов... хотя, пожалуй, лучше не надо. Смутные предчувствия кольнули и тут же отпустили, Таня мне мило так улыбается...
-Давай сюда рюкзак! - из кузова.
- Он тяжелый, - предупреждаю я и снимаю рюкзак через колено. Толкаю его в дверь кунга, его подхватывают, тащат.
- Ох, ничего ж себе! Там что? Чей это?
- Поехали, нам ВАИ нужно до десяти проскочить, - старший подвел итог погрузки. Он же был и водителем.
Дверь захлопывается. Полутьма. Таня где-то в углу, возится в полумраке со своим рюкзаком. Я молча приглядываюсь к компании. Каждый коллектив состоит из микрогрупп. Думаю, к кому примкнуть. Хотя - что тут придумывать, меня привела Таня, значит, я ее "друг". Будь что будет.
По дороге к вулкану где-то останавливались, любовались красотой природы, фотографировались. Присмотрелся повнимательней. Рыбачий - поселок небольшой, так что половина народа оказалась знакомой, но не близко: где-то видел, где-то встречал...
Приехали. Стали разбивать лагерь. Мое дело любимое - заготовка дров. Рюкзаки из машины вытащили, бросили на землю, и я пошел с топориком на поиски. Потом запалили костер, и все было нормально.
Дело к вечеру. Поужинали в общей суматохе и неразберихе, разошлись по палатками - завтра восхождение. Я топчусь на месте. Подходит один знакомый, и как-то загадочно, что ли - то ли спросил, то ли ответил: "У тебя вообще-то есть место в палатке?" Вопрос провокационный, отвечаю уклончиво: "Ну, есть, наверно."
- А, ну все ясно, - подмигнул заговорщически и в свою палатку - шмыг!
- Николай! А чего в палатку не идешь? - это из Таниной, двухместной, а при желании - и трехместной. Я - в замешательстве...
- Да... рано еще. Пойду, искупаюсь... тут речка недалеко, - пытаюсь оттянуть неизбежное.
- Да вода ж ледяная!
- А-а, вот в этом вся и прелесть. Я - морж.
- Ну, смотри.
Нет, я и на самом деле морж, можно сказать, с детства. Кстати, моржом я тоже стал случайно, правда, это отдельный рассказ. "М-да, - думаю, ситуация. У нее муж в автономке, у меня жена на работе, а придется ночевать в одной палатке. А глаз сколько, хотя - какое им дело. И деваться некуда, и ничто человеческое мне не чуждо... Ладно, пойду для начала охоложусь. Надо иметь холодный ум, чистые руки и горячее сердце - так Железный Феликс учил. А там посмотрим.
Искупался. Руки и ноги стали чистыми и холодными. Сердце наоборот, стучит, как пламенный мотор, а в голове - сумятица. Козьма Прутков учил: "Если жена изменила тебе, а не Отечеству - радуйся!" В конце концов, ночь в палатке с очень молодой, красивой и интересной женщиной - это еще не значит заниматься сексом.
- Ну-ну, - это внутренний голос, - и что она о тебе подумает?
- Заткнись. Она же туристка, - возражаю я, вспоминая "Кавказскую пленницу".
- Во-во, - подтверждает внутренний голос и уходит куда-то вглубь, издевательски хохоча, как Мефистофель.
Ее палатка - на отшибе, почти отдельно от лагеря. Специально что ли? Или случайно? Ни фига-с, это у нас, мужиков, все случайно, а у женщин каждый взгляд, каждая слезинка, каждая улыбочка продуманы тщательно и подобраны на все случаи жизни... Эта мудрость открылась мне слишком поздно... "О, женщины! Коварство - ваше имя!" Это изречение Шекспира я, конечно, знал, но не придавал ему должного значения. Думал, старина Билл перегибает. Как бы не так!
Однако, как я уже говорил, деваться некуда. Солнце уже спряталось за сопками, вокруг сильно похолодало, ночью наверняка будут заморозки. А я - в спортивных трусах и в майке, да махровое полотенце через плечо. К машине подхожу - все двери закрыты на замок. Мой рюкзак - там, в палатке. В ПАЛАТКЕ.
- Можно? - робко вопрошаю внутрь. Там темно. Нащупываю в темноте свободное место и ложусь. Гробовое молчание, только посапывание легкое. Спит...
- Нет, тебя ждет, идиота, - измывается внутренний голос, и я с ним частично согласен. Холодно... Пытаюсь укрыться махровым полотенцем внутренний голос ржет, как Буцефал.
И вдруг трогает меня за плечо маленькая, теплая женская ручка, и раздается нежный шепот: "Ну, иди сюда, что, мерзнешь?" Вай!.. Вот это поворот событий, как говорится... в зобу дыхание сперло...
- Ну, что ждешь, кретин?! Давай вперед, ты же этого хотел! Сбылась мечта идиота! - внутренний голос совсем распоясался. Ну куда его деть!
Ну, я следую за ручкой, ныряю под спальный мешок, который расстегнут как одеяло. Чувствую... раздетое женское тело... Боже!.. Рассудок меркнет окончательно, инстинкты торжествуют. Сразу, понятно, согреваюсь. Вспоминаю некстати - говорят, замерзших до полусмерти эсэсовцев клали голыми между двумя комсомолками, тоже голыми, но живыми. И эсэсовцы оживали... Скольжу вверх по пылающему огненному бедру... Внутренний голос глумится: "Ну скажи же что-нибудь ласковое, человек ты, в конце концов или нет?!"
- Тань...
Спальник-покрывало-одеяло взлетает от взрыва бешеной женской страсти-ярости, как триста тысяч тонн тротила.
- Что?! Я тебе покажу "Таня"!!! Кобель паршивый!!!
Ма-ма... Боже, ну куда ты смотришь, когда нас, грешных, бес путает?! Этот голос я ни с чем не спутаю, потому что это голос моей жены. Откуда?! Ну откуда она здесь? Кошмар какой-то, а может, это сон?
- Татьяна... - пытаюсь я очнуться от сна-кошмара, но он только начинается.
- Таня, да? Это твой знакомый с ПРЗ, да? Я тебе сейчас омлет приготовлю, из твоих собственных яиц!!! - последние сомнения исчезают. Это жена. Пистолета нет, застрелиться нечем.
- Что, омлета ждешь? - снова внутренний голос. - Я бы на твоем месте ноги уносил.
Уношу. Как ошпаренный, пулей вылетаю из палатки - удивительно, как только выход нашел с первого раза? Мне вслед летят кирзовые сапоги.
Во номер! Тут я начинаю что-то понимать. И кто такая Таня, и чего рюкзак был такой тяжелый, и загадочные взгляды, и намеки... Стало быть, в этом запланированном представлении я один не знал сценария, ну и доигрался. Меня начинает разбирать истерический хохот. Только этого не хватало в спящем лагере посреди ночи. Хватаю сапоги и направляюсь в сторону дороги. До подъема часа четыре. И я иду - два часа туда, два часа обратно. Гуляю. Не привыкать. Военные должны стойко переносить все тяготы и лишения, в том числе и семейной жизни. Подышу свежим воздухом, что в этом вредного? А там, глядишь, и моя "полиция нравов" поостынет... Ночь сумасшедшая: тихая, звездная, чуть морозит. Короче, размялся я перед восхождением, даже слишком размялся...
А народ специально встал на час раньше. А меня нет! Забеспокоились, я возвращаюсь - меня уже все ищут, все на ногах, с рюкзаками. Смотрю - и моя рот разевает, переживает, ага! Значит, дело к лучшему.
- Привет! Вы чего орете?
- Ты где был? Мы тебя уже полчаса ищем!
- Нигде. Тут он я. На зарядку бегал, купался...
- Ну ты даешь! Собирайся быстрее, одевайся, завтракай...
- А мы уже готовы, я все собрала, - жена заявляет спокойно.
- Он что, так и пойдет? - заинтересовался народ.
- А он у нас закаленный морж, - говорит жена. - Хорошо, что не босиком, а в сапогах...
- Вы что, серьезно?
- Серьезно. Пошли.
Я рюкзак беру и пошли. С погодой просто повезло. В полдень, на полпути к вершине вся группа маленько разделась - позагорать - а к вершине опять оделась. А я настолько акклиматизировался и закалился, что весь маршрут отшагал в спортивных трусах и в кирзовых сапогах, правда сильно обгорел на солнышке. С женой мы, понятно, помирились еще в походе, а вот дружба с Таней у нее в дальнейшем как-то не заладилась...
С тех пор в походы мы ходим при каждой возможности, и только вместе уже почти десять лет!
Особенности медвежьей охоты
Кто ел из моей миски?! Кто спал на моей кровати?!
из РНС (русской народной сказки)
Ну и что тут рассказывать?
Конец экспедиции в честь 40-летия камчатского альпинизма. Десятый день, переход к последнему этапу - штурму Толбачика. Продукты питания официально съедены еще вчера, остались только неучтенные. У меня лично их вообще не осталось, если не считать сала и кирзовых сапог. Помните, в шестидесятых была популярна такая легенда?