У эконома, однако, и в мыслях такого нет. Правда, револьвер у него всегда при себе. Но почему-то выходит так, что, когда попадает он в переплет, револьвер кажется ему ненадежным, жалким оружием. Видно, необходимо человеку что-то еще, кроме револьвера. Собственно говоря, есть ведь еще полиция, закон… Только где они? Смутно мелькает у него мысль, что человек прежде всего сам для себя должен быть и полицией, и законом. Это для каждого должно быть естественно, как, скажем, аппетит или здоровье, — и тогда все будет в порядке…
Ну, об этом у него еще будет возможность поразмыслить. А теперь не дает ему думать жгучий стыд.
Стыдно ему перед мужиками, а больше перед Матильдой, которая в бричке осталась сидеть; отсюда видно, как ветер треплет ее необыкновенные волосы…
И какая-то необычайная доброта разливается в нем теплой волной, щекочет горло, подступает к глазам. Ведь он, в сущности, хороший человек. Он только блюдет интересы хозяина, честно служит за свое жалованье — но и рабочим добра желает. Если пожурит их иногда, так это для их же пользы. Вот и сейчас, когда показалось ему, что слишком много они заработали, опять же за них он болеет. Потому что легкие деньги лишь портят человека. Известно: чем больше получаешь, тем больше хочется… И ведь не для того же помещик дает мужикам сдельную работу, чтобы они разбогатели в два счета, а для того, чтобы не подгонять их, не стоять над ними с палкой… А вообще, что такое одна пощечина? Пустяк. Он и бить-то всерьез не собирался: так, для острастки. Как отец наказывает расшалившееся дитя…
С невероятной быстротой проносятся в нем все эти мысли… или даже, пожалуй, не мысли, а какие-то смутные оттенки настроений. За это время Красный Гоз успел лишь цигарку закурить.
— Эх, Йошка, Йошка, не ожидал я этого от тебя, — говорит эконом и идет к бричке.
Мужики поворачиваются и молча идут за ним следом.
Бричка катится по дороге, таща за собой плотный хвост пыли. Землекопы сначала терпеливо шагают в пыли, потом сходят с дороги на обочины. Так и добираются до усадьбы: бричка — впереди, за нею — пыль, а по обе стороны — мужики, как телохранители.
Дома эконом взялся было за телефон, чтобы в полицию звонить. Да передумывает. Что он им скажет? Разве они поймут?.. Начнут выяснять, что да как… То ли дело раньше, когда он простым батраком был в имении, потом конюхом, потом вторым садовником… Тогдашний управляющий просто вызывал полицию, и все… Эх, не те нынче времена. «Если так будет дальше, уйду на пенсию…» — решает эконом и вешает трубку.
Потом выплачивает деньги землекопам.
Дело уже движется к полудню.
И ветер не всегда дует в одну сторону; и на море прилив сменяется отливом. Удивительно ли, что человек воспринимает мир не всегда одинаково: то совсем он ему покажется мрачным, то ничего, вполне терпимым… Выходит эконом на крыльцо, копается в карманах штанов, говорит землекопам:
— Смотрите, мужики, с умом тратьте деньги!
Будто ничего и не случилось.
Деньги, как полагается, берет старшой, Шандор Силаши-Киш. Мужики идут за ним чуть поодаль: пусть никто не думает, что они за свои деньги опасаются. Но Сито все же мигает Красному Гозу, так, на всякий случай. Тот, ни слова не говоря, ускоряет шаг и догоняет Силаши. Молча идет с ним рядом.
Веселее стало у всех на душе. Неплохо заработали, что скрывать. В прошлом году вот так же, артелью, выполняли они подряд для Общества регулирования вод; там и кубометр дороже стоил на четыре филлера, а все равно меньше получили. Выходит, в этот раз особенно постарались Хоть и не хотели сначала брать новичков в бригаду, да, видно, не подкачали новички.
Конечно, не все складывается, как мечталось. Сито, например, так и не купит себе молодых волов; Силади не будет домовладельцем в Вараде; Тарцали пока нечего и думать от тещи отселиться… хоть и заработали вроде хорошо. Кое-что есть в кармане — а в то же время будто и нет. Странная, однако, штука жизнь.
Даже Красный Гоз большего ждал от этой работы; не денег больше — на это грех жаловаться, — а чего-то другого. Словно надеялся: кончат они насыпь, и развод Марики сразу станет реальнее. А теперь с неожиданной ясностью понимает, что ничего, собственно, не изменилось. Ну, получил он семьдесят пять пенгё — но что для них это? Капля в море… Снова надо думать, где достать денег. Снова искать заработок… Обманывать, воровать, если представится случай.