запоя бывает. Есть, все равно не могу, разве что пару кусочков
чего-то, но кажется, что съел бы много.
- Виктор Павлович, а нельзя ли где-то пельмешек
перехватить?
- Если деньги есть, можем купить, зайти ко мне, сварить.
Купили, зашли, сварили. Огромная кухня в огромной
квартире (его отец был начальником союзного уровня по
химической промышленности) располагала к любимому занятию
– задушевной беседе о жизни.
Только я, закусив пельмешком, хотел начать как хряснула
входная дверь (хозяин, сжавшись, побледнел), раздались
быстрые, тяжелые шаги и на пороге кухни возник бритый, с
пудовой золотой цепью на шее, в кожаной куртке, спортивных
штанах.
- Это кто?! – рыкнул басом из-под сломаного носа.
- Это мой товарищ, профессор. Мы уже уходим.
- Пять секунд до двери! Раз! Два!
ПЬЯНАЯ ЖИЗНЬ
Виктор Павлович махнул рукой в сторону выхода и
помчался впереди меня. Я рефлекторно – за ним, успев схватить
портфель. «Пять!» мы уже не слышали.
Во дворе стоял «Джып» бритоголового. Из салона неслись
блатные записи, мат, истерический смех проститутки.
- Сынок мой, будь он неладен,- плюнул Витя. – Скажи
честно, у тебя деньги на пропой есть?
- Есть!
- Поехали ко мне на дачу в Фирсановку. Там благодать.
Два этажа, два телевизора, банька, у соседа самогон на клюкве.
Наверное, есть питейно – лингвистическая связь между
словами «клюква» и «наклюкались». Сосед был за «третьего» и
за «гонца». Говорили, плакали у телевизора, дружно падали по
кроватям, ползали к туалету, не умывались, не брились, не
убирали, не открывая окон безпрерывно курили, пили, пили,
пили…
Однажды утром я услышал из телевизора день недели и
число. Начались угрызения совести, переходящие в отчаяние,
пьяные слезы, удушающее чувство вины перед дочкой. Вместо
того, чтобы ей что-то привезти из Москвы, все пропил. Что
сказать, как смотреть в глаза родственникам жены, хорошим
людям, по-человечески принявшим меня?! Они уж точно заявили
в милицию, позвонили в Одессу. Ведь прошло ДВЕ (!) недели как
я от них вышел…
Не буду рассказывать как «разрулил» ситуацию. От этих
воспоминаний становится плохо, болит голова, подымается
давление.
У Виктора Павловича взял номер телефона, обещал
позвонить, когда буду в Москве. Приезжал на день в 2003 году.
Звонил. Трубку не брали.
Валерий Варзацкий
При первых запоях жена в квартиру пускала, правда
«чистила» карманы, когда я «отключался», бросив старое пальто
на пол в кухне. Потом из карманов, вместе с остатками денег,
начали изыматься ключи. Утром своими ключами открывала,
грозилась что не впустит, если вечером явлюсь пьяным, но всеже
открывала.
В один из дней я был на «автопилоте» (помните, я
рассказывал, что по мне внешне не видно состояние «без
памяти»). Она открыла железный тамбур на две квартиры,
открыла входную дверь, поняла, что допустила ошибку и со
словами «Иди, где был!» толкнула меня в грудь.
Потом рассказывала, что я как стоял ровно, так и упал, не
подгибая колен на спину, головой в стальной уголок тамбурной
двери. Кровь брызнула как сок из гнилого помидора. Потом с
дочкой отмывала стены, пол.
Хирург определил сотрясение мозга, сказал, что если бы
голова была чуть-чуть повернута то…
Наученая опытом, жена в следующий раз тамбур не
открыла, и я ночевал, не помню где.
А потом не стал испытывать судьбу и, напившись, домой
перестал приходить, благо, имел корешей с жилплощадью, но без
жен.
Почти все они уже на том свете. О каждом можно
рассказывать сутками. «Все они красавцы, все они мерзавцы», с
любовью сказал бы о моих покойниках Высоцкий.
Но об одном – талантливом, неординарном все же
расскажу. Слишком уж зацепила душу его сломаная жизнь.
Выше я упоминал о «Пилигриме» и журналистской
братии, которую курировал. Среди них был старый холостяк,
ПЬЯНАЯ ЖИЗНЬ