Подойдя к нему вплотную, посмотрела пристально, потом расшнуровала
халат и легким движением плеч скинула его на пол, оставшись совсем голой.
- Идем, - приглушенно прошептала она, взяла его за руку и потянула в
спальню.
17.
Весь тот день Добряков проспал. Выпил двойную дозу снотворного и
забылся до самого вечера. Проснулся, когда солнце уже садилось. Но голова
не болела, и это подбодрило его. Что самое интересное – и пить не хотелось
вовсе. Приятная усталость растекалась по телу, вставать из постели не
319
хотелось. Он встал, однако, сходил в туалет, подумал, не выпить ли крепкого
чаю, но поленился. Оставалось еще две дозы снотворного.
«Сейчас одну, – решил он, – а если среди ночи проснусь – еще проглочу.
Назавтра уж вовсе хорошо будет».
И снова завалился в постель. Вскоре опять уснул и спал спокойно, без
сновидений. Последняя доза снотворного не понадобилась…
А Рюмин целый день и всю ночь провел у Зины. Пиво, купленное ею в
палатке и выпитое в основном им, кончилось еще вечером, и среди ночи он
проснулся от сухости во рту и попросил добавки.
- Где ж я тебе возьму? – возмутилась Зина и посмотрела на часы. – В
половине-то четвертого?
- Макасин у нас круклосутофный… - намекнул Рюмин.
- И ты предлагаешь мне тащиться туда? Нет, дорогуша, у меня нога болит.
Что, без этого никак?
- Никак, - помотал он головой. – Если не поправиться, к утру колова так
сатреффит, фто никута не пойту. Так фто смотри, - и он с самодовольным
видом откинулся на подушку.
Зина немного помолчала, потом вздохнула, резко поднялась, поморщилась от
боли в ноге и подошла к своей сумочке, где лежал кошелек.
- На вот, - протянула пятьсот рублей. – Только уговор: с утра сходишь, куда
обещал.
- Конефно, схофу, - Рюмин выскочил из постели, радостно запрыгал на одной
ноге, надевая брюки.
320
- Сюда-то вернешься? – спросила она.
- С вафеко посфоления, - осклабился он. – Еффё пы то утра с топой
понешился.
Зина не смогла сдержать гримасу отвращения, поэтому отвернулась в сторону
и накинула халат.
- Побыстрее тогда, - попросила она. – И постарайся, чтобы на улице и у
подъезда тебя никто не видел, ладно?
- Репутасия? – понимающе подмигнул он. – Не фолнуйся, никто не уфитит.
Закрыв за ним дверь, она посмотрела в зеркало. Изможденное лицо. Через
правую щеку протянулась тонкая царапинка от колючего гипса, на лбу и на
кончике носа – две точно такие же.
Если все выгорит, эта постыдная ночь будет оправдана. А потом… А потом, наверное, она больше никогда не станет пить. Никогда.
Пересиливая желание позвонить Добрякову, она отключила мобильник, и
впервые за много-много лет заплакала. И так радостно было ей плакать,
такими светлыми и успокаивающими казались ей эти слезы, настолько она
ушла в себя, что не услышала звонка в дверь. И только когда дверь загудела
от ударов, она очнулась и поспешила в прихожую.
- Что тараторишь? Соседей перепугаешь, - совсем не злобно сказала она,
вытирая глаза рукой.
- Тумал, уснула, - улыбался Рюмин, протягивая ей сумку, под завязку
наполненную зелеными бутылками. – Чефо платефь?
- Да не плачу я. Луку наелась, - вывернулась Зина. – Чтобы не разболеться.
321
- Летом-то? – удивился он.
- Да от пива, видно, холодного что-то в горле запершило. Проходи.
- Фот, пот савяску, на фсе теньги, - отчитывался Рюмин, пока Зина
выставляла бутылки на стол. Потом выцарапал из тесного кармана сдачу и
положил на стол два рубля с копейками.
Зина насчитала восемь бутылок.
«Наверняка сжульничал, - подумала она. – Да шут с ним, считать не охота!»
- Тебя не снесет к утру от восьми-то бутылок? – спросила она.
- Так ты путефь тофе!
Зина неприятно поморщилась: придется пить вместе с ним, чтобы побыстрее
закончилось.
- Ладно, тогда мои четыре в холодильник не клади.
- Укофорила, - кивнул Добряков, открыл холодильник и положил четыре
бутылки в морозильную камеру. – Щас покурим, пока охлатится.
- Кури, конечно, - она подвинула ему пачку сигарет и пепельницу, а сама
откупорила свою бутылку и начала медленно потягивать пиво прямо из
горлышка.
- Не развезет до утра? Обещал ведь, - напомнила Зина.
- Фсе путет кока-кола! – заверил Рюмин.
И она пила наравне с ним, бутылку за бутылкой. Когда у обоих осталось
только по одной, Рюмин сладострастно посмотрел на нее посоловевшими
глазами и намекнул:
322
- Еффё расок?
Ее передернуло. Едва пересилив себя, она молча встала и пошла в спальню.
Он поднялся и пошел следом, расстегивая ширинку…