Пока нравишься, а там посмотрим… Чудак человек! Впрочем, все вы мужики
такие – всем вам непременно любви хочется. А просто так тебе со мной
плохо?
- Да нет, - повел плечами Добряков. – Мне кажется, ты хорошая…
- Ну спасибо! – рассмеялась она. – Не знаешь ты меня еще. Я бываю ох какая
вредная. Не боишься?
- Я боялся один раз в жизни, - сумрачно сказал Добряков, вспомнив что-то. –
Когда каждое утро мы находили возле казармы трупы наших солдат…
- Ну, куда вспомнил! – вздернула подбородок Зина. – Потом расскажешь,
теперь ведь твоя очередь. Только сначала сгоняй в магазин, у меня снова
пожар начинается.
145
Она поднялась с кровати и как была голая подошла к платяному шкафу.
Добряков впервые видел ее такой и невольно залюбовался. Ему казалось, что
все ее белое, с легким мраморным отливом тело – произведение какого-
нибудь великого художника. Он плохо разбирался в живописи, но сейчас,
кажется, понял, за что ценят знаменитых живописцев их поклонники.
Наверное, за увековечивание в веках этой вот красоты – этих плеч,
напоминающих очертания древних амфор, этих стройных и высоких ног,
которые точь-в-точь изящные колонны древних языческих храмов, какие он
не раз видел в книгах. Все это, он, разумеется, скорее почувствовал, чем
помыслил, пока Зина доставала из шкафа розовый портмоне, из которого
вынула пятисотенную купюру и протянула ему.
- Возьми бутылок десять, что ли, день еще длинный впереди. Можешь взять
ключ, он в двери. Одна нога там, другая уже здесь, не задерживайся.
Выйдя на улицу, Добряков вдруг вспомнил, что хотел с сегодняшнего дня
начать новую жизнь, и озадаченно остановился посреди тротуара. Потом
понял, что без литра-другого начать эту жизнь все равно не получится и
лучше все отложить на завтра. Приободрившись от предвкушения свежего
холодного пива, он приободрился и зашагал к гастроному.
И тут снова увидел Рюмина. Тот слонялся перед входом в магазин и
заискивающе всматривался в лица выходивших покупателей.
- Ну чо ты все шараёбишься где ни попадя? – рявкнул на него Добряков,
неожиданно подойдя сзади.
Рюмин вздрогнул, подпрыгнул, отскочил на пару шагов и испуганно
обернулся.
- А, это ты, Егорыч, - переведя дух, осклабился он. – Слушай, ты не можешь
угостить меня, а? А я тебе за это кое-что порасскажу про новую твою
подружку. Лады?
146
Ревность вновь кольнула Добрякова где-то под ложечкой. Он стиснул зубы и
подошел вплотную к соседу.
- Слушай, чмо, - озираясь по сторонам и понизив голос, начал он. – Ты мне, кажется, уже сказал, что хотел. Предупреждаю в последний раз: если еще раз
услышу из твоего поганого хлебальника чего-нибудь про эту женщину… - он
еще раз оглянулся вокруг и резко схватил Рюмина за пуговицу поношенного
пиджачишки. – Еще раз, говорю, услышу – ты не жилец, понял? – и быстрым
движением, не сильно, но с чувством, саданул лбом по соседскому носу.
- А-а-а! – взвыл Рюмин и, не говоря ни слова, быстрехонько отбежал в
сторону и скрылся за углом магазина.
«Точно погублю скотину», - твердо решил про себя Добряков, входя в
магазин.
Купив десять бутылок «Хейнекена» и две пачки сигарет, он сложил все в
фирменный пакет и направился к Зининому дому.
Она к его возвращению уже накрыла на стол: обжарила куриные грудки,
накрошила салат, поставила его на стол, следом явились мелко нарезанные
салями и сыр.
- Раздевайся быстрее и проходи, - кивнула она на кухню. – У меня уже трубы
полыхают.
Она была в нарядном переднике, аккуратно причесанная и с макияжем.
- Как это ты так быстро? – удивился он. – Я вроде ходил-то пятнадцать минут.
- Люблю порядок, с детства приучена. И дома, какая бы я ни была, у меня
всегда все в ажуре. Привираю, конечно, - улыбнулась она. – Когда в запое, не
до того. Витька следит.
- А вчера тоже… того была? – осторожно спросил Добряков, проходя на
кухню.
147
- Вчера–то? Да нет, вчера как раз нет. Витька вовремя остановил, насильно
уложил и снотворным накачал. А иначе было бы круто.
- А что случилось-то?
- Да подружка позвонила, сказала, что деньги, вложенные мной в
строительство дома, возможно, пропадут…
- Какое строительство? – не понял Добряков.
- Проходи, садись, заждалась! - рассмеялась Зина. – Сам знаешь, в таком
состоянии каждая минута часом кажется. Открывай, вот нож.
Консервным ножом он откупорил две бутылки, плеснул в стаканы.
- Ну, полечимся? – подмигнула она и жадно, крупными глотками выпила весь
стакан. Он тоже выпил, но только половину.