никак не ниже, но вот лампочка-указатель перескочила с «двойки» на
«тройку», дверцы лифта разошлись, и он понял: это здесь. Через дверь
Зининой квартиры на площадку вырывались плач и крики ссоры, причем
ссорящихся голосов было два: женский и мужской. Добряков рванул ручку
8 Бузгать – в просторечии «пить».
162
двери на себя – заперто! Он ткнул пальцем кнопку звонка и, не отнимая руки, все давил и давил ее. Звонок за дверью надрывался, но открывать явно не
спешили. Добряков потерял терпение и с размаху заехал в дверь носком
ботинка. Потом еще раз, еще. Такой грохот, мелькнуло в голове, и мертвеца
разбудит. Однако, вопреки надеждам, его старания не принесли никакого
результата. В квартире голосили пуще прежнего.
- Да отоприте же там! Эй вы! – прильнув ртом к стальному уголку входной
двери, что есть мочи заголосил Добряков. – Милицию, что ли, вызывать?!
Кажется, его услышали. Крики вдруг стихли, донеслись приближающие
шаркающие шаги. Несколько раз щелкнул замок, и дверь открылась.
Перед Добряковым стоял высокий парень и, насупившись, смотрел на гостя.
- Ты Виктор? – вырвалось у Добрякова.
- Он самый, - сдержанно, как сквозь зубы ответил парень. – А вы кто такой?
- Да я… мамин знакомый… Егор Павлович. Можно проще - Егор…
- А! – догадался Витя. – Так это вы с ней сегодня наклюкались, как
поросята?! Вы?!
- Ну зачем ты так… - замялся Добряков, на всякий случай заводя руку с
пакетом за спину. И ту предательски звякнули бутылки.
- И еще принес?! – повысил голос Витя.
- Почему «еще»? Кому «еще»? – растерялся Добряков. – Это я себе,
мимоходом зашел…
- Кто там? – истерично выкрикнула из глубины квартиры Зина.
- К тебе тут кто-то! – так же резко ответил матери сын.
163
Она вышла в прихожую, и Добряков едва узнал ее. Растрепанная,
заплаканная, она совсем не походила на прежнюю Зину, которую он видел
еще полчаса назад. Зина приблизилась к порогу, схватила Добрякова за рукав
и протащила в прихожую:
- Проходи, чего встал!
Он переступил через порог и растерянно водил глазами, не находя, где бы
упокоить взгляд.
- Что тут случилось-то? – едва выдавил, наконец, и приготовился к самому
худшему.
- Сволочи! – вырвался у Зины громкий истошный вопль. Выхватив из рук
Добрякова пакет с бутылками, она прошагала на кухню и оттуда крикнула
ему:
- Иди сюда!
Добряков аккуратно обошел стоявшего на пути Витю и пугливо прошел
следом за матерью.
- Ты что, водки взял? – обрадовалась Зина, вынимая бутылки из пакета. – Ты
молодец, прямо в воду глядел! И пивко еще! Умница! – а голос по-прежнему
был тревожный, прерывающийся.
– Мать, кто это? – сурово спросил Витя, войдя на кухню.
- Это мой друг, - не поднимая на сына взгляда, бросила мать. – Только прошу
тебя: не надо читать мне нотаций. Это действительно очень хороший друг, надежный и толковый, - метнув взгляд на Добрякова, она уже веселее
подмигнула ему.
- Опять друг! Не успела с прежним разбрыкаться, уже новый друг!
Добряков удивленно посмотрел на Зину.
164
«Еще один Испугай, что ли?» - подумал он.
Она, перехватив его взгляд, укоризненно бросила сыну:
- Ну что ты чушь несешь! – и, обратившись к Добрякову, уточнила: - Он
неправду говорит, хочет нас поссорить. Ты ведь неправду говоришь, да, Витя?
– а сама, не останавливаясь, откупоривала бутылку водки и выставляла на
стол две ограненные миниатюрные стопки.
- Садись, сейчас все расскажу, - она кивнула Добрякову на стул и сама
уселась напротив. – А ему ты не верь, врет он все. Выйди вон! – истерично, надрывно крикнула она на Витю, и сын, пожав плечами, развернулся и
обронил вполголоса:
- Да хоть ужритесь тут в усмерть, мне плевать! Надоело! – и вышел из кухни.
Через несколько секунд хлопнула дверь в его комнату.
- Давай, - подняла стопку Зина.
Добряков чокнулся с ней, выдохнул и опрокинул всю стопку в рот. Крякнул, выдохнул, закусил давешним салатом и спросил:
- Ну, из-за чего кипеж-то поднялся?
- У-ух! Хорошо! – разомлела Зина. Добряков и сам почувствовал, как после
выпитой водки его повело уже конкретно и основательно.
- Давно не пила водку, - прожевывая закуску, говорила Зина. – Все пиво
какое-то. Сколько денег на него уходит, а толку ноль. Вот что надо пить.
Добряков кивнул непослушной головой и, преодолевая накативший морок,
повторил:
- Чего бушевали-то?
На Зину, наоборот, выпитое подействовало ободряюще. Ее щеки разгорелись, заплаканные глаза просохли, и через пару минут перед Добряковым уже