скинула на пол яркий халат с шелковыми кистями…
271
* * *
Вторую бутылку они допили уже после того, как отдохнули после
головокружительного секса, наговорив друг дружке нежных слов, надавав
клятвенных обещаний и поверив в них настолько, что все грядущее
представлялось уже в одном только розовом свете. В числе таких обещаний, между прочим, было согласие Добрякова на предложение Зины, которое само
по себе было вполне разумным и с практической точки зрения вполне
подходящим к тем условиям, в которых эти двое пребывали на тот момент,
когда Зина, слегка высвободившись из объятий Добрякова, приподнялась и
загадочно посмотрела ему в глаза. Он томно улыбнулся, но вскоре понял, что
не улыбка подразумевалась ею в качестве реакции на ее взгляд: она смотрела
по-прежнему пристально и цепко, словно пытаясь вползти ему в самую душу
и найти ответ на мучительный вопрос, который никак нельзя было получить
при обычном разговоре. Он занервничал, завозился на постели, лег навзничь
и тупо уставился в потолок, предчувствуя что-то особенное, не из разряда тех
смешков и шепотков, которыми они обменивались еще минуту назад. Лежал
и боялся пошевелиться, а сам все ждал, напряженно и мучительно ждал, что
она скажет, наконец. Это тянулось, как ему показалось, целую вечность, и за
это время он успел покрыться мелким, противным потом, но так и не посмел
откинуть одеяло. На смену потливости пришел озноб, и Добряков несколько
мучительных и ничего не прояснявших минут сосредоточенно размышлял о
причинах этого озноба и никак не мог определить, был ли он следствием
напряженного ожидания или свидетельствовал о безжалостно
приближающейся менже. Наконец, это стало невыносимым. Преодолев
оцепенение, он повернулся лицом к Зине, все так же неотрывно глядевшей на
него, и попытался улыбнуться, но улыбки опять не получилось, а вместо нее
на лице его застыла, он это чувствовал, нелепая гримаса школьника,
застигнутого товарищами за непотребным делом.
272
- Зин, ты чего, а? – кое-как выдавил он из себя, снова попытался улыбнуться, но снова не смог совладать с мимикой.
Она помолчала еще немного, потом слегка вздрогнула, будто только теперь
услышала его, опустилась на подушку, лицом к нему, и едва слышно, но
предельно четко, произнесла:
- Возьмешь меня замуж?
Остолбенев, он смотрел на нее и не мог понять, что же теперь следует делать: облегченно вздохнуть, прикинуться непонимающим или запротестовать.
Ничего страшного, слава богу, вроде бы не случилось, он тут почувствовал, что озноб прошел, ему стало жарко даже, он выпростал из-под одеяла ногу и
подергал ею, впуская внутрь прохлады. С другой стороны предложение это
было настолько неожиданным, учитывая ее недавнюю отповедь на такой же
его вопрос, что он не знал, что ответить.
Наконец, выдавив на лицо новую глупую улыбку, сказал:
- Так ведь сама же мне позавчера отказала?
Она, казалось, была готова к чему-то подобному, потому что нисколько не
удивилась, ни капельки не растерялась, а парировала так же категорично, что
называется, в лоб:
- Да, ты верно запомнил, мне вообще-то никто не нужен, честно говоря. Я, как теперь модно говорить, самодостаточна. Но вот подумала и…
передумала.
Этот ее ответ был для Добрякова самым настоящим нокаутом – он и вовсе
перестал что-либо понимать.
273
- Просто мне казалось, - на удивление спокойно и неторопливо продолжала
она, - что я прежде всего нужна тебе, хотя, может быть, ты и сам этого еще не
понял. Или я ошиблась? – и снова пристально воззрилась на него.
- Да нет… наверно, так и есть, - заелозил под одеялом Добряков, пряча глаза.
- Или ты думал пару раз перепихнуться со мной, как с прежними бабами, а
потом в кусты?
Чего-чего, а такого Добряков точно не думал, тут Зина была явно не права.
Наоборот, такой женщины у него отродясь не бывало, он это почувствовал
уже в первый раз, и все последующие только подтвердило это.
Так или примерно так он и ответил Зине, и она восприняла это как должное.
- Ты должен понимать, что твои резоны касаются не только постели, -
убеждала она. – В конце концов одиноких баб вокруг полным-полно, сам
знаешь, и совсем не проблема менять их, когда прискучит. Тут большее что-
то тебя должно привлекать. Кому бы ты нужен был, если бы я адвоката не
пригласила? Неизвестно, чем бы все кончилось.
«Ну, положим, не было бы тебя, я вряд ли стал бы Рюмину морду бить. К