Контрастный душ, принятый сорбент, запитый едва ли не литром дистиллированной воды, чтобы хоть как-то утолить жажду, и я уже понемногу начинаю собирать пазл, состоящий из событий вчерашнего вечера.
В который раз я едва помнил, как добрался домой на собственной машине, руководствуясь отравленным седативными веществами организмом. Вчера было слишком весело, слишком хорошо, чтобы сегодня было хоть как-то нормально. Любой услышанный звук преображался, словно молот бил по наковальне, заставляя меня сжимать виски, сражаясь с головной болью.
Я ощущал себя паршиво, неимоверно паршиво, хоть и давал слово, что более так набираться не буду, что не стану смешивать алкоголь и таблетки, что прекращу эти вылазки в злачные места, остепенюсь, вернусь в строй, но так и не смог сдержать обещание, в очередной раз сорвавшись.
Звонок заставил меня скривиться из-за шума, и я поспешил принять вызов, нащупав телефон на тумбочке рядом с разложенной кроватью.
— Сокол на связи, — охрипшим голос произнес я, тут же откашлявшись в сторону от трубки.
— Арт, не говори мне, что ты только встал, — послышался голос Морозова, а я словно прозрел, беззвучно проматерившись про себя.
Как я мог забыть о годовщине их свадьбы? Как я мог вчера нажраться и даже не подумать о том, что сегодня мне нужно быть в лучшей своей форме? И даже не для себя, а для них, которые все еще верят в то, что я не потерян для общества, гребанного общества, погрязшего в иллюзиях.
— Нет, я прикорнул, после утренней тренировки, — без зазрения совести солгал я, зная, что в это Макс мог поверить, учитывая, что сам прекрасно знал, как сильно они могут выматывать.
— Сделаем вид, что я тебе поверил. Через час ты должен быть у нас, но, как я понимаю, часа тебе будет мало, чтобы добраться к нам, так что ждем по возможности, но имей в виду, что Горда скоро будет у меня, а ждать одного мы долго не станем, — назидательно проговорил друг, а я утвердительно покачал головой, и лишь потом до меня дошло, что он меня не видит.
— Безусловно, считай, что я уже выехал, — с мнимым энтузиазмом ответил я, чтобы через секунду отклонить вызов и снова блаженно зарыться в подушки.
Пластом я пролежал пару минут, после чего все же взял себя в руки и, потянувшись, побрел на кухню ставить чайник. Пока вода не закипела, я успел умыться и даже как-то освежиться, даже вид приобрел сносный, хоть внутри по-прежнему ощущал себя дерьмово, более чем дерьмово.
Влив в себя полкружки крепкого кофе и выкурив сигарету, я бегло прошелся по гардеробной взглядом, выбрав рубашку и джинсы, в которые облачился, и даже подмигнул себе в зеркале, отметив, как легко можно преобразиться с помощью подходящих вещей.
Одним нажатием на кнопку, разблокировав «астон мартин», я забрался в машину, в удивлении наблюдая за ярко-розовыми трусиками, покоившимися на коробке передач, смутно припоминая юную особу, с которой развлекался весь вечер, и даже с которой уехал, а вот куда дальше я ее дел — это оставалось для меня загадкой. Словно черная дыра в памяти, ничего не помню. Зацепив двумя пальцами деталь белья, я закинул ее в бардачок, и плавно тронулся с места, выстраивая навигатором наиболее выгодный маршрут.
Дом Морозовых располагался недалеко от старого района моего проживания, на несколько улиц ниже, чем дом Морозова старшего. Я же перебрался оттуда сразу же, как только заработал достаточно средств, чтобы приобрести собственный лофт, и более никак не зависеть от родителей, которые днем и ночью чайной ложечкой выедали мой мозг относительно того, что мне пора жениться. Что за бред?! Я и серьезные отношения, это не то, что разные вещи, это просто невообразимо. К тому же зачем иметь одну, когда перед тобой каждый вечер раздвигают ноги все новые и новые невообразимо красивые создания? Я считаю, что ни к чему. Во всяком случае, вечно убеждаю себя в этом.
Доехал я сравнительно быстро, даже не успел поймать по пути несколько штрафов, что было весьма удивительно, учитывая, что гнал я едва ли не под двести. Такая скорость была обусловлена на редкость пустой трассой, и такую возможность я не мог упустить, так как давно не позволял себе разгоняться до таких скоростей, учитывая, что в восьмидесяти процентах случаев, я был нетрезв или под воздействием седативных веществ. А это было чревато сменой «астон мартин» на гроб, без колесиков, что было весьма нежелательно, учитывая, что я только стал получать от жизни все, что только мог пожелать.
Припарковавшись напротив дома моего неизменного друга, я вытащил приобретенный в цветочном букет белоснежных роз, бывших любимыми цветами хозяйки дома, а также не забыл подарок на их годовщину, который хранился уже около недели в моей машине. Особо я не заморачивался, решив, что Максим ранее мог позволить себе все, что пожелает, а сейчас тем более, но все же выбирал с особой переборчивостью, уповая на то, что он должен быть памятным.
— Соколовский, чертила, сколько можно тебя ждать? — проголосил Кир, а я развернулся в его сторону, натянув лыбу до ушей.
Совершенно не изменился за эти полгода, пока я был на выезде. Каким был, таким и остался, только шевелюра еще пушистей стала, да и немного в объемах прибавил, видно Анька кормит с любовью.
— Горда, ты что-то раскабанел, — без зазрения совести заявил я, отложив букет на капот и обняв друга.
— Это ты просто сжался, а я в лучшей из своих форм, — похлопав меня по плечу, ответил друг, жестом приглашая проследовать в дом. — Уже все собрались, только тебя ждем, выпить так хочется, эх.
— Сухой закон? — взяв букет, поинтересовался я, не отказывая себе в выпивке даже тогда, когда был за рулем, чем совершенно не гордился, но от вредных привычек сложно избавиться, особенно когда нет стимула.
— Жена, — ухмыляясь, ответил Кир.
— Тяжелый случай, — шуточно проговорил я, поджимая губы, чтобы не расхохотаться.
— Пошел ты, — испустив короткий смешок, пропустив меня внутрь дома, бросил Гордеев.
— Благодарю, но я уже пришел, — ответил я и, разувшись, проследовал в гостиную. — И где же самая потрясающая девушка в мире? — лестно протянул я, вылавливая взглядом блондиночку, которая что-то накладывала Максиму в тарелку.
— Артур, наконец-то, мы тебя заждались! — воскликнула мелкая и, отложив все дела, подошла ко мне, я даже наклонился, чтобы меня поцеловали в щеку, и поймал Леру в охапку, вручая ей розы.
— Восхитительной хозяйке этого дома, от самого любимого мужчины, — сладко проговорил я, заставив девушку смутиться, а Морозова, который также подошел ко мне, чтобы поздороваться, закатить глаза.