— Они всю жизнь вкалывают в шахтах, кузнях и на заводах, а потом дохнут. Когда кто-то падает замертво от усталости — знаешь, что делают?
— Похороны?
Грюмм фыркнул.
— Нет, его кидают в печь, чтобы топливо зря не пропадало.
Я моргнул.
— Это шутка?
— Ха! Хотел бы я, чтобы была.
Он указал на массивные каменные здания наверху, за укреплёнными воротами.
— А вот там — Начальники. Они тоже работают, но не руками. Они следят, чтобы те, кто внизу, не останавливались. Если рабочий задумается или замедлится — плеть, кулак, кнут, всё в ход идёт. Психологическое насилие, запугивание, штрафы за "нерадивость". В общем, обычные будни.
Я посмотрел на него.
— Ты к какой касте относишься?
Он улыбнулся.
— Я? Я — дерьмо между двумя слоями хлеба. Мы, стража, живём лучше рабочих, но хуже начальников. Нам платят оружием, а не деньгами, чтобы мы не умничали.
— А аристократы? — спросил я.
Грюмм сплюнул.
— Они живут во дворце. В белоснежных мраморных башнях, на вершине города, где воздух чистый. Там даже есть фонтаны! ФОНТАНЫ, МАТЬ ЕГО! Пока мы пьём грязную воду из шахт, они поливают свои сады, понимаешь?!
— Кто там главный?
Грюмм скрестил руки.
— Король. Его Императорское Бронзовое Величество Торбар Громочугун Первый, Титулованный Лорд Жилистого Угольного Трона, Наследник Стального Ордена, Великий Кузнец, Владыка Шахт, Повелитель Руд и ещё много-много пафоса.
— Он хотя бы хороший правитель? — спросил я.
Грюмм рассмеялся.
— Ты когда-нибудь видел хорошего правителя?
Тут он замолчал, хрустнул шеей и ухмыльнулся.
— Хотя… если ты не дурак, то, возможно, тебе удастся его увидеть. Может, даже в живых останешься.
Я нахмурился.
— Ты о чём?
Капитан похлопал меня по плечу.
— Ты только что завалился в самый жестокий и чёртовски коррумпированный город в этом краю. А теперь вопрос: как долго ты сможешь оставаться в нём незамеченным?
Я почувствовал, как мой внутренний барометр неприятностей резко прыгнул вверх.
Грюмм вытащил из-за пазухи флягу, сделал глоток и усмехнулся.
— Добро пожаловать в Железный Город, чужак. Если тебя ещё не убили — это уже неплохое начало.
Глава 41. Железный Город не прощает
Я стоял перед капитаном стражи Грюммом Буреворотом, держа в руке свою последнюю бутылку самогона.
— На, капитан, напоследок. — Я протянул ему пол-литра чистого адского топлива.
Он прищурился.
— А что, всё? Это последнее?
— Последнее и самое крепкое.
Грюмм взвесил бутыль в руке, вздохнул, открыл крышку, понюхал… и моментально разулыбался.
— О-о-о, мать горная… — Он сделал добротный глоток, а потом потряс головой, закрыл глаза и прислонился к стене. — Ох, ну теперь мне уже не страшно, если начальство прикажет меня казнить.
Я не стал уточнять, шутка это или нет.
— Слушай, куда мне пойти, чтобы не получить нож в бок в первой же таверне?
Грюмм лениво махнул рукой.
— В районе Красных Фонарей ищи. Там хоть тебя перед убийством обслужат.
— Благодарю за столь душевный совет.
Он рассмеялся, но тут же сплюнул сажу и махнул мне в сторону улицы.
— Беги, чужак. Пока ещё можешь.
-
Таверна "У Пропитанного Молотобойца"
Ночь. Грязь. Копоть. Железный Город, каким он и должен быть.
Я вошёл в таверну с таким пафосом, будто заходил в зал суда, зная, что приговор уже подписан. Двери скрипнули, гномы, сидевшие у столов, на секунду замолчали, но, увидев, что я не стражник и не сборщик налогов, вновь вернулись к своим делам.
Как ни странно, Одуванчик спокойно уместился в стойле. Это единственная таверна, где вообще было стойло. И знаете, что меня удивило? Животных здесь практически не было.
— Где все куры? — пробормотал я.
За стойкой стоял гном с одной рукой, а вторую заменял топор. Не протез, а топор. Он только ухмыльнулся.
— Кур в городе нет. Жрут слишком много. А жрать тут дорого.
Я посмотрел на свиней в стойле.
— Но свиньи…
— Свиньи дешевле, чем люди, чужак. — Он махнул топором в сторону стойла. — Поэтому их тут больше.
Я сглотнул.
Тем временем Одуванчик стоял в своём углу и с полным спокойствием ел свинячью еду. Он даже не пытался брезговать.
— Ты, похоже, уже полностью адаптировался к этой жизни, да? — Я покачал головой.
Одуванчик медленно повернул морду и посмотрел на меня с философским безразличием.
-
Голод, налоги и запах революции
Я сел за стол. Таверна гудела, наполняясь разговорами.