— Что?!
— Но лишь после того, как она умрет. А пока вам запрещено рассказывать о том, что вы видели, иначе я заберу ее душу раньше. Вспоминайте об этом каждую ясную ночь…
Гвидо моргнул – и призрак исчез. Лунный свет ослаб, а Лидия тяжело опустилась на пол. Гвидо схватил ее за плечи – та снова стала осязаема. Подняла голову, непонимающе взглянула:
— Что произошло? Мне показалось, в чае…
Гвидо обнял ее:
— Ты… Ничего не помнишь?
— Нет, — она отстранилась. – Я, наверное, переутомилась на работе сегодня… Надо идти спать.
— Да, надо… — Гвидо встал и спрятал руки за спиной – пальцы дергались, тряслись, будто на морозе. Лидия усмехнулась и отправилась в спальню. Гвидо медленно пошел за ней, держась за стены и волоча ноги.
Солнце
Я прошел через стену и увидел солнце. Честно говоря, я не знал, почему оно здесь — но прекрасно его понимал: всем порой хочется немного сойти с ума и полежать на асфальте. Точнее на том, что от него осталось: светило валялось в черной луже, в радиусе нескольких метров были разбросаны оплавившиеся бордюрные камни. В темно-коричневом, как крепкий чай, небе, виднелось бледное пятно луны. Представляю, как она удивлена.
Нестерпимая жара заставила меня несколько раз облиться потом, пока я в нерешительности стоял, уставившись на сияющий шар. Я быстро снял куртку, бросил ее на тротуар и понесся по улице прочь. Мне не встретилось ни единого человека, а шторы в окнах оказались плотно задвинуты. Кто ожидал такого апокалипсиса? Вот это приключение, подумал я.
Солнце, оказывается, такое маленькое…
Я решил немного срезать путь, вошел в подъезд и пробежал через пару квартир. В одной из них оказались двое маленьких детей, которые увлеченно смотрели телевизор и меня не заметили. Видите ли, я умею ходить сквозь стены, и не думаю, что таким умением в наше время можно кого-нибудь удивить.
Загвоздка была в том, что я совершенно не помнил, как оказался в этой части города. Вечером прошлого дня я решил развиртуализоваться с прелестной девушкой, которая обитала в городском чате под ником «Царевна-лебедь». Мы отправились в бар и, не скрою, крепко надрались. Затем, «Царевна», которая отличалась крепким телосложением скорее валькирии, а не лебедя, затеяла в баре фантастическую драку. К моменту приезда полиции начался настоящий хаос, и я сбежал. А вы не сбежали бы, будучи обладателем такой же полезной способности, как у меня? Нет? Тогда — прошу прощения.
Так вот, я сбежал, а потом... Кажется, я забился в какую-то подворотню и затеял философский спор с невероятно колоритным бродягой в клетчатом пальто. Мы все пытались выяснить, что важнее и прекраснее: любовь или тепло, поскольку, как ни крути, одно другому не равняется. Тепло может обжигать, а любовь — ранить; любовью обожают называть разные совсем непохожие на нее чувства, а вот тепло… Тепло… Неужели среди вчерашней черной, смутной полной приключений ночи я каким-то образом уговорил солнце спуститься?..
Я остановился, как вкопанный. Всю свою жизнь я занимался тем, что ходил из комнаты в комнату, из дома в дом, наблюдая исподволь за людьми. Я думаю, что на моем месте каждый поступал бы так. Или, вероятно, я плохо о вас думаю.
А еще, помимо хождений, я днями напролет сидел в высокой башне, стучал по клавишам и пил кофе, а еще смотрел в небо. Даже на солнце. И я подозревал, что оно на самом деле маленькое и, может быть, тоже одинокое, а еще любит рассматривать несущихся мимо человечков, совсем как я.
Я развернулся и отправился обратно, полный горьких мыслей. Может быть, мне удастся как-нибудь уговорить солнце вернуться — людям с другой стороны шарика наверняка ужасно холодно и темно. Но если оно откажется, я что-нибудь придумаю.
Шесть пентаклей
Мэйд открыла окно и выглянула наружу. Город накрыл желтоватый туман; где-то далеко внизу размытые пятна света очерчивали узкие изогнутые улицы. Кое-где горели окошки башен. Время позднее или уже раннее — не поймешь.
Старуха продолжала вглядываться в коричневый сумрак. Крепкие руки твердо сжимали каменный подоконник, готовые в любой момент оторваться от него, чтобы принять гостей. Вот и гости: с тихим шелестом ковер облетел башню и завис напротив окна. Мэйд ловко уцепилась за трос, который был просунут между крупными дырами по периметру куска ткани; две пары настороженных глаз с надеждой смотрели на старуху. Мэйд втянула ковер с беженцами внутрь. Их было двое – мальчик и девочка, очень похожие друг на друга — видимо, брат и сестра.