— Мэйд, твои глаза усталые, ты не спала всю ночь, — одна из пожилых женщин привстала со своего ложа и дернула Мэйд за юбку.
— Странная ночь выдалась.
Мэйд разожгла огонь в очаге, отдернула занавеси с окон.
— Будь осторожна сегодня, не ходи в город, — продолжила та же женщина. — Войска немертвых сегодня будут совсем близко.
И Мэйд все поняла. Она вспомнила, что говорила девочка. Кивнув, старуха сжала чесночную головку... И усмехнулась про себя. Немертвые не могут зачинать детей. А вот похищать, очаровывать — могут...
...Но и дети, как оказывается, не всегда готовы с этим смириться.
***
Вечером Мэйд не обнаружила в верхней комнате ни ковра, ни детей. А наутро следующего дня пришли вести — к югу от города был найден испепеленный отряд немертвых, с самим князем во главе. Пепел растянулся от одной угловой башни до другой, а смрад стоял такой, что у проходящих слезились глаза.
«Главное, чтобы нас не нашел наш отец».
Мэйд слушала гонцов и сжимала в кулаке драгоценный подарок — но вспоминала глаза той девочки, горящие льдом в сумраке рассвета, и понимала, что в ее сердце лишь грусть.
Рыцарь пентаклей
Каждый раз я думаю, что у этих тварей должен быть чертовски хороший вестибулярный аппарат. Подумать только, более тысячи оборотов при крутом подъеме вверх — и все это длится днями. Практически без перерывов.
Я отряхиваю руки, придерживая ком ногой, и задираю голову. Вершина горы стыдливо прикрыта облачной вуалью, и слабый свет солнца расчерчивает склоны размытыми тенями. Я упираюсь ладонями и продолжаю катить шар вверх, контролирую дыхание, сосредоточенно переставляю ступни. Метр за метром я и мой экзотический груз поднимаемся вверх. Мимо меня проплывают тени других гор, призрачные силуэты лесов. Мне не нужны ни питье, ни пища — я так сосредоточен, что моя реальность исказилась, высохла до размеров шара, который я качу. Он и плоть горы под ногами – мои альфа и омега, начало и конец.
Окошки еще темны. Тени становятся короче, когда шар расцвечивается пестрыми проблесками — жители проснулись и зажигают огни. Двести комнатушек, более четырехсот крошечных существ. Они очень хотели жить на вершине горы. Что ж, я один из тех великанов, которым под силу осуществить такое желание.
К вечеру мы достигаем вершины. Солнце уже давно зашло, и окошки освещаются крошечными свечами. Я различаю лица — они то и дело выглядывают и окон и оттирают тряпками землю со стекол. Разговаривают друг с другом, вздыхают, пялятся на меня. Они ждут, ведь вершина близко, и в маленьких жучиных глазках— надежда.
Я подталкиваю руками шар на самый верх. Наваливаюсь всем телом, чтобы установить его; жду, что в этот раз и я, и мои клиенты отпразднуем победу.
Но шар, выскользнув из пальцев, под своей тяжестью летит вниз. Я слышу единый разочарованный вздох, который синхронно вырвался из сотен маленьких глоток; я бегу за шаром вниз.
Я продолжу завтра. Начну с нуля, как неделю, месяц, год назад.
Это моя работа.
Смерть
Тихий шорох.
И — истерика бьющегося у самого горла сердца. Страх. В сущности, беспричинный, страх-из ниоткуда, страх-сюрприз.
Шорох — это не повод для страха.
Скука — тоже не повод для того, чтобы проводить ночь в таком месте.
Синэ это знал. Он решил рискнуть и прокатиться до Мьелра без билета, а контролеры были тут как тут.
Его банальнейшим образом ссадили с поезда. На холодной, продуваемой всеми восемью ветрами платформе было слишком опасно коротать ночь, и Синэ отправился на поиски приюта.
Как выяснилось, Мьелр был не так далеко, всего в часе пути.
Видавшая виды гостиница, которую так и хотелось обозвать ностальгически «таверной»; пожилой, чуть ли не покрытый мхом хозяин и темные углы. И запах старины. И другой аромат, гораздо более редкий во времена Поветрия — аромат приключения. Синэ узнал его.
Потому и остался на ночь.
Комната была кубической, просторной, с высокими потолками — самое то по законам эргономики. Высшая степень удобства — в такой комнате не только можно ночь провести, но и всю жизнь прожить. Белый, словно светящийся в темноте кондиционер, легкий пряный запах... застеленная пестрым пледом кровать. И, собственно, все.
Все для того, чтобы забыть, как сбежал.
Как несся сквозь ночь, чтобы успеть на поезд.
Бег от себя.
Бег от нее.
***
Он встречал ее изредка в серых коридорах их многоквартирного дома, в стеклянной галерее у лифта, в круглосуточном магазине за углом.