Но Синэ ушел и оттуда. Его одноклассники вознамерились поступать в столичный колледж, и Синэ, за час все решив, сорвался с ними. Но тогда он, вроде бы, сказал бабушке «до свиданья». Воздух звенел, в жарком воздухе носились шмели и пчелы, и Синэ перестал быть ребенком.
Он шел по раздолбанной дороге от Мьелра — крыши уже показались за вершиной холма. Поветрием тянуло, но еле-еле, так тонко, что Синэ не мог понять, правда ли ощущает этот аромат или фантазирует.
Синэ догнала машина. Притормозила, подняв клубы пыли. Из окна высунулась загорелая девушка и, замахав руками, подозвала Синэ ближе.
— Идешь до Мьелра? Давай подвезу.
Синэ сел на пассажирское сидение; неловко посмотрел на девушку. Она широко улыбалась, а затем приставила к его горлу нож.
— Давай сюда сумку, и простимся по-хорошему.
Синэ, обливаясь ледяным потом, отдал ей все.
***
Мьелр был пустынен. На узких улицах — ни души; никто ни бродил, ни шагал, не бегал, только белье на натянутых между домами лесках колыхалось под теплым ветром туда-сюда. Синэ ужасно хотел пить.
Он сел на тротуар у первого попавшегося кафе и вытянул уставшие ноги. И задремал.
Ему снилась Сейна, угрожавшая ножом; снились родители и бабушка, махавшие руками из зеркала. Снились замотанные в белые ткани эрды. Они нестройно пели свои походные песни, и Синэ велел им замолчать, но те лишь усмехались хищными ртами. Снились фиолетовые сумерки, тревожные тени; мягкие воды, над которыми стелились ласково полосы тумана.
Синэ проснулся от влажных прикосновений к лицу. Открыв глаза, Синэ увидел пожилую женщину, которая вытирала его лоб смоченной в воде тканью.
На мгновение ему показалось, что вернулся в старый бабушкин дом, и она ухаживает за ним, как в детстве.
Но эта женщина была эрдкой. Морщины покрывали ее лицо не так, как у людей; ее глаза смотрели иначе.
Эрдка открыла рот и произнесла что-то на своем наречии; Синэ не знал его, а потому не мог ответить. Он не боялся: страх уже ушел. Он лежал в теплой комнате на мягкой, словно пух, постели, а значит, ему, скорее всего, не причинят вреда.
— Сейна, — сказал он. — Вы не знаете Сейну?
Эрдка смотрела на него. Она качнула своей странной головой, и Синэ вздохнул. Эрдка вышла, и Синэ лежал в постели и ждал, ждал и ждал, то просыпаясь, то засыпая, и смотрел тысячи странных снов, пока свет за окном не потемнел.
Тогда в его комнату вошла Сейна.
Ничуть не изменилось ее сероглазое лицо; и она не бросилась навстречу с объятьями. Она смотрела на Синэ с вежливым равнодушием, как смотрят на давно забытых знакомых.
— Старейшина сказала мне, что бродяга назвал мое имя, — нараспев, в своей обычной манере, сказала Сейна. — Она принесла тебя к нам. Ты искал меня?.. Зачем?
Синэ сел на кровати, не зная, что ответить. Он провел руками по своей потрепанной одежде, будто пытаясь ощутить собственную материальность. Синэ обвел взглядом уютную эрдскую комнату, увешанную коврами и бамбуковыми плетенками, и вдруг увидел зеркало. Он встал и подошел к нему.
— Отвернись, — сказал Синэ, прежде чем шагнуть сквозь собственное отражение.
И она отвернулась.
Конец