Сплетение добра и зла в стране оборачивается сплетением добра и зла, «да» и «нет» в психологии ее жителей. А, может быть, и наоборот — люди создают страну «по образу и подобию своему». В конце концов, важен результат, и о нем идет речь.
Наконец, слово тому, кого обозначают словами «оле хадаш», вновь прибывший. Аркадий Киреев, попав в Израиль, понял старую притчу о евреях-тысячниках.
«Когда Бог даровал евреям мудрость, то наделял ею 999 евреев из тысячи, а тысячному отдавал всю глупость этих девятисот девяноста девяти… Так вот, почти все 999 мудрых евреев погибли в бесчисленных погромах, в гетто и Катастрофе. А большинство «тысячников» выжили и собрались в Израиле. Так что не «идейной чистотой», а грузом тысячеликой глупости обременено наше государство. Глупость эта живет, оборотясь спиной к будущему… и вслепую бредет к пропасти…
Израиль на глазах превращается в государство глупцов, живущих одним днем и слепо верящих в то, что этот день будет таким же, как вчерашний. Такое государство рискует еще на 40 лет оказаться «государством в пустыне». Только на этот раз без Моше Рабейну, отводящего от народа своего гнев Божий».
Возможно, мазохистская составляющая израильского менталитета лишь подчеркивает, оттеняет общую позитивную ориентацию молодого израильского общества. Ведь только сильные, лишенные комплексов люди способны смеяться над собой и обличать дела рук своих. А дела эти достойны уважения. Израиль — это единственная утопия, которая выстояла на ветрах истории. Знаменитой книге Теодора Герцля «Обновленная страна» («Alteneuland») был предпослан эпиграф, «…и если вы захотите, — это не будет сказкой». Они захотели. И это не стало сказкой.
Размышления о судьбах еврейства и об израильском менталитете выходили за круг моих посольских обязанностей. Тут я скорее удовлетворял свое личное любопытство. По линии же посольской, если отвлечься от рутины российско-израильских отношений, в центре внимания находился мирный процесс.
В Израиле этот самый процесс — в силу своей длительности и малой результативности — становился объектом грустного юмора.
«Самым популярным словом в израильском политическом словаре, — утверждала «Наша страна», — похоже, становится слово «процесс». Слава Богу, не в криминальном значении этого слова, потому что, несмотря на уйму всяких детективных и просто криминальных историй, связанных с нашими политиками, до самих процессов дело, как правило, не доходит…
Нет, процесс в нашем политическом обиходе употребляется сейчас в том смысле, в котором он пошел в знаменитую присказку Михаила Горбачева: «Процесс пошел» То есть, в смысле того, что что-то такое происходит, но о результатах говорить вовсе ни к чему… Такое впечатление, что наши политики взяли на вооружение лозунг французских левых: «Цель ничто — движение все» (слова эти принадлежат не французским левым, а немецкому социал-демократу Эдуарду Бернштейну. — А.Б.). Все обозреватели спорят: идет ли так называемый мирный процесс, или он стоит, и вообще, процесс ли он, и когда процесс превратится в «просто мир»».
Но нам было не до шуток. В значительной мере работа посольства вращалась вокруг мирного процесса. Не в смысле участия в нем — тут наша роль была достаточно скромной. А в смысле «отслеживания», сбора информации, сочинения многочисленных бумаг.
Пожалуй, главная особенность мирного процесса и главный подводный камень на его пути — это отсутствие, о чем я уже писал, четко зафиксированных «конечных» целей. И еще — стороны употребляют одни и те же слова, но вкладывают в них разный смысл. «Автономия» для палестинцев — шаг к государству, а для израильтян — шаг, блокирующий путь к государству. «Компромисс» для израильтян — уступка за уступку (мы вам землю, вы нам безопасность), но палестинцы видят ситуацию по-другому: Израиль отдает лишь то, что нам принадлежит по праву, мы ничего не должны Израилю, он нам должен. То есть палестинцы имеют право требовать, а Израиль обязан отдать.
В результате каждая бумага, каждая договоренность тут же, немедленно подвергаются коррозии, разъедаются несходством интерпретаций. Каждый шаг, каждое позитивное движение в русле мирного процесса сопровождаются конфликтами, кризисами, взаимными обвинениями.
Когда я уезжал из Израиля, мирный процесс был загнан в тупик. Приход к власти Барака вызвал оживление. Во всяком случае, на палестинском треке. Но мне думается, что мир, прочный, устойчивый мир — за пределами нынешнего политического горизонта. Слишком велик потенциал конфликтности на Ближнем Востоке. Здесь противоборствуют демократия и авторитаризм, секуляризм и ортодоксия, модернизм и консерватизм, западная модель развития и исламская модель. На этом фоне конфликт между иудаизмом и исламом, между евреями и арабами вряд ли может быть прекращен.
По-видимому, придется поработать поколению внуков нынешних лидеров
Ну, а мне остается благодарить судьбу за то, что она дала возможность познакомиться с одной из удивительнейших стран мира и даже попытаться сделать Россию понятней Израилю, а Израиль — России.