БОЖЕНА. А говорят, самый плохой вид из окна — на кладбище. Хау абоут гаражный кооператив? Мистическая тоска лиминальных пространств.
МАРИНА. Отчет со дня рождения. Электричества не было полдня, так что мы не смогли сварить глинтвейн. Пили холодное вино и ели холодную пиццу. Сегодня я проснулась и поняла, что заболела окончательно. Чувствую себя очень сонно. В новостях пишут, что с похолоданием левый берег Киева будет стабильно сидеть в темноте по 18 часов в сутки. Еще пишут, что «частичная эвакуация Киева неминуема». Что-то хуйня, хуйня.
САША. Теперь я часто вспоминаю февраль-март-апрель. Тогда все время что-то громыхало и, казалось бы, что в этом хорошего? Но оказывается, нормально жили мы тогда. А я не ценила, дурочка.
ВИТА. Шла по темной лестнице с 15-го этажа вниз. На полпути мне встретился мужчина с ребенком лет трех. Они поднимались вверх. Ребенок, увидев меня, заговорил: «Здласте!».
Я: Здравствуйте.
Ребенок: Темно!
Я: Да, темно.
Ребенок: Пака!
Я: Пака!
А что еще обсуждать-то?
САША. Прикол. Дали свет на 8 минут. Успела полюбоваться, не успела попрощаться.
ЛЮБА. За этот месяц у меня появилась привычка делать все быстро. Еда упростилась. Шансов приготовить что-то сложное почти нет. Единственный выход — простая быстрая еда. Еще в доме всегда должен быть хлеб: он сытный и его не нужно готовить.
ЮЛЯ. У нас тут дискуссии, нужна ли Киеву новогодняя елка в темные времена. Люди спорят и пишут петиции. Одновременно с этим правительство говорит, что в случае гуманитарной катастрофы они планируют эвакуировать жителей Киева. Именно учитывая эвакуацию, я считаю, что елка необходима!
Мне кажется, что эвакуировать нужно всех. И вот представьте: Киев, темнота, ни души вокруг. На Лукьяновке слышно, как на купола Андреевской церкви падает снег. А на Михайловской площади огромная красивая елка. Она светится так, что привлекает внимание летящих над планетой НЛО. Вокруг елки водят праздничный хоровод крысы. На них непонимающе смотрят туповатые голуби. Умные вороны закатывают глаза при виде этих плебейских утех. Коты залезли на елку и пытаются сбросить с нее бутафорские шары. Собаки стоят под елкой и ждут каждый сброшенный кошками шар: коснувшись земли, он превращается в мяч. В полночь на площадь прилетает Санта Клаус на оленях. Он смотрит на весь этот зоопарк и думает: «Эти восточные европейцы, конечно, странные». Олени, глядя на звериный праздник, начинают осознавать свое рабское положение и шепчутся о бунте, который вскоре возглавит Рудольф.
Из области в город по заснеженным дорогам стройными колоннами идут куры, коровы, петухи и кролики. До них уже долетели слухи о елке на Михайловской — воробьи и синицы разнесли. Великое звериное паломничество в безлюдный Киев историки потом назовут «большим новогодним исходом».
СООБЩЕНИЕ ОТ МОБИЛЬНОГО ПРИЛОЖЕНИЯ: «„Киев цифровой“ 4 раза подряд объявил тревогу в Киеве. Скорее всего, сбой программы. Не пугайтесь».
СОНЯ. Тю. Это когда мы боялись такого? За кого они нас держат?
КАТЯ. Сегодня разговорились с незнакомой девушкой о том, как ей плохо. Как мне плохо. Как мы устали и вообще. Но потом мы пришли к выводу, что это мы еще в Харькове не жили, так что все нормально у нас. Обнялись на прощание.
ЛЮБА. Зашла в дом и сразу стала к плите варить спагетти. Голодная ужасно. Стою над ними и думаю: а вдруг выключат свет и они не успеют довариться? Осенило: поставлю сразу еще и чайник, чтобы запарить мивину.
Спойлер: спагетти успели свариться, и я поела нормальной теплой еды.
ВИТА.
Я: Алла Петровна, я еще два дня назад вам звонила. У нас была уха, я хотела предложить вам. Но связи не было совсем.
Она: Ну вот я тоже не могла тебе дозвониться из-за связи. А уху надо было принести! У тебя когда будет какая-то еда, ты приноси мне в коридор! Я ночью буду вставать, забирать и есть, понимаешь?
ИВАННА. Свет сегодня словить трудно. Отключали, отключают и будут отключать. На мою долю за последние сутки перепало 3 часа. Если я не отвечаю, телефон сел или связи нет.
ВИТА. Звонила Алла Петровна, соседка моя дорогая. Беру трубку: Алло.
Она, загробным голосом: Скажи, когда дадут свет.
Я: Откуда ж мне знать.
Она: Они меня лишили последнего удовольствия. Я сериал не могу посмотреть.