ГОЛОС В ТРУБКЕ. Алло… Это Алевтина Георгиевна Мурова?
АЛЯ. Да, это я.
ГОЛОС В ТРУБКЕ. Ваш сын жив. Он жив.
АЛЯ (смеется). Мой сын жив. Как же так… нет, это ошибка. Еще вчера он был абсолютно свободен, а теперь он жив.
ГОЛОС В ТРУБКЕ. Женщина, можете порадоваться. Порадуйтесь, это помогает.
АЛЯ. Я все-таки не понимаю. Мой сын жив. Я хочу увидеть какую-то бумагу…
ГОЛОС В ТРУБКЕ. Мы вам все пришлем. Конечно, вы все получите.
АЛЯ. Я солдатская мать. Я имею право знать, как он выжил.
ГОЛОС В ТРУБКЕ. Конечно. Конечно, имеете право. Понимаете, я звоню, так сказать, по дружбе… мне передали, что вы молчите по поводу вашего сына.
АЛЯ. Конечно, я молчу. А кто вам это сказал?
ГОЛОС В ТРУБКЕ. Вы молчите по поводу вашего сына. Так все говорят. Поэтому я вам это и сообщаю.
АЛЯ. Кто вы, назовитесь. Я — Алевтина Георгиевна Мурова.
ГОЛОС В ТРУБКЕ. А вот этого вам не надо.
АЛЯ. Пришлите мне все бумаги, если он жив.
ГОЛОС В ТРУБКЕ. Простите.
АЛЯ. Когда вы его вернете?
ГОЛОС В ТРУБКЕ. Ваня вернется.
АЛЯ. Что значит, он вернется?
ГОЛОС В ТРУБКЕ. Вы слышите? Он вернется. Больше я ничего не могу сказать.
АЛЯ. А как же мне… понимаете… как же мне обрадоваться тому, что он жив. Это не по-людски.
ГОЛОС В ТРУБКЕ. Да. Вот такая у нас страна. Ваня к вам вернется. Примите это как факт. Вот так. До свидания.
АЛЯ. Нет, подождите. Подождите.
Аля слышит гудки.
АЛЯ. Ваня… Ванечка. Как хорошо, что ты жив.
Светит солнце. Аля распахивает окно.
АЛЯ. Не понимаю. Как может быть, чтобы Ванечка жил, когда такая весна, когда светит солнце? Как такое возможно?
Аля падает на пол. Солнце встает, заходит. Аля лежит на полу. Солнце встает, заходит. Аля лежит на полу. Солнце встает, заходит. Аля смотрит на свет.
АЛЯ. Солнце, зачем ты здесь, если Ванечка вернется.
Солнце не отвечает. Аля встает с пола. Пьет воду — вода течет из-под крана. Солнце встает, заходит. Аля сидит на лавочке напротив вырытой ямы. Вокруг какие-то люди. Какие-то люди из той жизни, которая была у Али. Аля смотрит, как в яму кладут деревянный гроб. Аля начинает смеяться. Аля смеется, смеется. Смеющуюся Алю уводят от гроба. Аля возвращается и падает на гроб. Ее снова уводят. Аля садится на лавочку, достает конфету. Все расходятся, кроме одного человека.
АЛЯ. Вы же друг Вани?
ДРУГ ВАНИ. Да, я друг Вани.
АЛЯ. Друг Вани, будете конфету?
Друг Вани берет конфету.
ДРУГ ВАНИ. Здесь ничего нет.
АЛЯ. Нет, здесь Ваня. Вот он.
Аля указывает на гроб.
ДРУГ ВАНИ. Здесь пусто. Я надеялся, что Ваню нам отдадут.
АЛЯ. Он полон. Он очень полон. Здесь Ваня. Он с нами.
ДРУГ ВАНИ. Я очень рад.
АЛЯ. Я тоже. Это должно продолжиться. Этот мир, эта радость.
ДРУГ ВАНИ. Давайте не будем об этом.
АЛЯ. Почему вы остались? Почему вы остались, друг Вани?
ДРУГ ВАНИ. У меня плоскостопие. Вот смотрите. Я даже стельки подкладываю.
Друг Вани снимает ботинок и показывает Але.
ДРУГ ВАНИ. Вот, очень плоская. Видите? Я не вру. Все говорили, что я заплатил. А я не заплатил. Я не трус. У меня очень плоские стопы.
АЛЯ. Не надо мне это показывать. Уберите свои ноги.
ДРУГ ВАНИ. Простите, я очень рад, что Ваня жив. И мне от этого очень комфортно. Я стою здесь. А мог бы быть с Ваней.
Аля встает с лавочки, начинает ходить.
АЛЯ. Не надо. Вы не виноваты. И никто не виноват, что у нас мир.
ДРУГ ВАНИ. А вот это вы зря. Вот вам кое-что. Только никому ее не показывайте. Я сам распечатал.
АЛЯ. Что это?
ДРУГ ВАНИ. Не показывайте. Это конституция.
Друг Вани передает Але конституцию.
АЛЯ. Хорошо, не буду. Друг Вани, приходите на чай.
ДРУГ ВАНИ. Хорошо, я приду.
АЛЯ. Нет, я серьезно. Пожалуйста, приходите. У меня полно друзей. Я чувствую себя счастливой.
ДРУГ ВАНИ. Я могу прийти, но для вас это будет безопасно.