– Так точно, господин генерал. Разрешите обратить внимание вот на это донесение?
– Что такое? Хм… «Незапланированный расход энергии в Институте перспективных проблем». В воскресенье?
– Прикажете дать взбучку?
– Зачем? Миллер просто усердствует, зря я в нем сомневался. Работает даже в воскресенье! Судя по расходу энергии, у него сегодня серьезные успехи. Поистине день чудес. Соедини меня с «Миллером, Дитрих.
Пока секретарь набирал номер, Дорон успел отключиться, чтобы уточнить план обработки Ла-Ронга. Генерал терпеть не мог непоследовательности. Что бы ни происходило, а начатое дело должно быть закончено.
– Ни в лаборатории, ни дома телефон Миллера не отвечает, господин генерал.
– Странно. Не хочет, вероятно, отрываться от работы. Хорошо, успею поздравить его завтра.
И все же Дорону трудно было сосредоточиться на текущих делах. Каким-то внутренним чутьем он инстинктивно почувствовал, что именно сегодня вздымается гребень событий, влекущих его вверх. И потому он не удивился, когда Дитрих положил на стол экстренный выпуск газеты. Экстренный?! Дорон, торопливо пробежав полосы, с некоторым разочарованием отложил газету. Всего-навсего утренняя речь президента на благотворительном собрании. «Ну и энергия у старика!» – подумал он. Внезапно он снова схватил газету. Какое-то несоответствие, какая-то нелогичность… Так и есть. Он еще раз перечитал это место. «С печалью я гляжу на бурные проявления низменного инстинкта непросвещенных масс, которые так ясно проявляются в оглушительном реве толпы на регби, этой грубой, отталкивающей игре, достойной только пьяниц. Я поднимаю этот бокал (Дорон иронически улыбнулся) за то, чтобы у нас было больше больниц, церквей и школ – и меньше пьяниц! Больше воздержания от порока – и меньше упоения грубыми зрелищами!»
Дорон с досадой отшвырнул газету. Когда только эти политики научатся быть логичными! Впрочем, это в их характере: сегодня говорить одно, а завтра – нечто прямо противоположное. Но чтобы в один и тот же день! Старик явно теряет чувство меры.
– Господин генерал, вас просит президент.
– Как?
– Вас просит президент.
Дорон вытер вспотевший лоб. Что, если телепатия действительно существует, и стоит подумать о президенте, как он тотчас…
– Слушаю вас, господин президент.
– Генерал, сегодня весь день я думаю о вашем богопротивном дублировании и молю бога, чтобы он простил мне мой грех.
В трубке трещало, и Дорон еле слышал голос президента.
– Господин президент! – заорал Дорон. – Я не понимаю вас! Плохо слышно!
– И я решил… – Голос наконец прорвался сквозь треск помех и зазвучал так громко, что Дорон отвел трубку от уха. – …решил с божьей помощью прекратить ваши пагубные опыты впредь до… – Голос опять пропал.
– Господин президент, господин президент! Но ведь четверть часа назад вы твердо обещали… Алло, не слышу! Можно подумать, что вы говорите из автомата!
– Я говорю из своей машины. Четверть часа назад я не видел этих бедных мартышек…
– Каких мартышек?! – Дорон сел.
– …которые как две капли воды похожи друг на друга, и даже родная мать не может их различить. Но если богу позволено так делать, то для нас это грех!
– Господин президент! Что с вами? Откуда вы говорите?
– Из зоопарка. Здесь так хорошо светит солнце, поют птички, и как я подумаю о том, что у нас творится… Я твердо решил. Прощайте.
– Алло, алло!
Но трубка уже безмолвствовала.
– Безумие какое-то! – Дорон был бледен. – Откуда президент звонил первый раз?
– Из усадьбы. Это точно. Показал пульт, и, кроме того, я узнал голос его секретаря Джекобса.
– Быть не может! За пятнадцать минут доехать до… зоопарка?! Я ничего не понимаю! Дитрих, Мартенса мне! Срочно!
Мартенс, доверенное лицо Дорона в охране президента (благородный псевдоним шпиона), к счастью, оказался на месте.
Дорон выхватил трубку из рук Дитриха и заговорил с Мартенсом сам:
– Где сейчас президент?
– Простите, это вы, господин генерал? Докладываю. Президент сегодня встал как обычно, то есть поздно, у него был отличный стул…
– Вы получите сто кларков, если без лишних слов точно и коротко скажете мне, где сейчас президент!
– В данную конкретную минуту?
– О боже!!!
– В данную минуту господин президент находится у себя в кабинете.
– Вы в этом уверены?
– Господин генерал, я не пьян, и если вы думаете, что я пьян…
– Нет, нет! Он точно в кабинете?
– Так же точно, как то, что вы обещали мне сто кларков.
«Подонок!» – выругался про себя Дорон.
– И он не уезжал в зоопарк?
– В зоопарк? Президент сроду не бывал в зоопарке. Болтают, будто утром он уезжал на радио, но чтобы в зоопарк…
– Болтают или выезжал?
– Болтают. А то бы я знал. Президент сидит в своем мягком кресле и…
Но Дорон уже повесил трубку.
– Дитрих! Во-первых, выдать этому дураку сто кларков. Во-вторых, найти среди охраны человека поумней. В-третьих… Нет, во-первых! Немедленно выяснить, где Миллер.
Когда секретарь вышел, Дорон схватил со стола пустотелую гипсовую копию статуи Неповиновения и изо всех сил запустил ею в стену. Она с грохотом разлетелась на мелкие осколки. Генерал недаром изучал научную информацию. Он знал, что психологи рекомендуют нервам именно такую разрядку.
Ла-Ронг мог еще неделю спать спокойно. Дорону было теперь не до него.
– Выяснили? – встретил он Дитриха вопросом, как только тот переступил порог.
– Прислуга отвечает, что профессор не был дома со вчерашнего вечера. Его супруга третьего дня уехала к своим старикам в Паркинсон и вернется только в субботу.
– Достать из-под земли!
– Да, генерал, – поклонился Дитрих.
– Целым и невредимым!
И тут на пульте снова зажегся желтый огонек. Дорон покосился на него со страхом.
– Вас слушают, – сказал Дитрих, щелкая рычажком. – Даю.
Он зажал ладонью микрофон:
– Господин генерал, это он сам.
– Президент?
– Миллер.
«Надо обратить серьезное внимание на телепатию, – машинально подумал Дорон. – Она существует!»
– Профессор Миллер, хорошо, что вы позвонили. – Голос Дорона звучал почти спокойно. – У меня к вам всего один вопрос, я ищу вас с самого утра.
– Насчет президента? Ставлю вас в известность, генерал, что мной синтезировано три новых. Вместе с оригиналом в стране сейчас четыре президента.
– Что-о?! Где вы находитесь?!
– Хотел бы я знать, господин генерал.
– Зачем вы так шутите? Вы понимаете…
– А вы, господин генерал?
– Вы рискуете многим.
– Вы тоже, если сообразите, что вас тоже можно дублировать.
Дорон окаменел. Трубка выскользнула из его рук, но Дитрих сумел подхватить ее. На безмолвный вопрос генерала он тихо ответил:
– Звонит из автомата. Район Строута.
– Миллер, – прошептал Дорон, – вы меня слышите?
– Да.
– Чего вы от меня хотите?
– Узнаете немного позже. Всего хорошего.
Телефон дал отбой.
5. ЗА КРУЖКОЙ ПИВА
«Денег у меня на одну маленькую кружечку, а выпить я хочу минимум две больших», – рассуждал Фред Честер. Что же предпринять? Клуб прессы? Там не хотелось брать в кредит: надо держать марку. Занять у знакомых? Странное дело: у тех, которые бы дали, нет денег, а у тех, у кого они есть, не хочется занимать. Бар в «Скарабей-паласе»? Дорого. «Титанус»? Это не пивная, а какой-то конвейер по изготовлению пьяных людей. Значит, «Указующий перст». Милый и добрый «Указующий перст», где ему. Честеру, без особых переживаний всегда давали несколько кружек в кредит.
Честер и сам не заметил, что уже шагает по направлению к «Указующему персту». Это была маленькая пивная, простая пивная без модернистских выкрутасов и стилизации под океанский корабль или море. Сюда снобы не ходили.
В «Персте» Фред взял газету, кружку пива и, дожидаясь, пока осядет пена, принялся читать.