— Бери, корми ребят своих.
И загорелись у Волка глаза радостью. Приободрился он.
— Вот спасибо, — говорит, — выручили. Дети, пятеро ведь их у меня. И все есть просят.
Весь день ходил потом медведь Лаврентий по берлоге и всё говорил:
— Ты помнишь, Спиридон, какие глаза у Волка были? Никогда я таких счастливых глаз не видел.
И ночью всё поталкивал его в бок, спрашивал:
— Спишь, Спиридон? А я никак уснуть не могу. Всё о Волке думаю. Какие глаза у него были! Вот так и стоят они передо мной с непролитыми слезами.
— Спи ты, — отмахнулся медведь Спиридон, — завтра на деревню чуть свет идти, отдохнуть надо.
Затихал медведь Лаврентий, а немного погодя опять начинал возиться и толкать медведя Спиридона под бок:
— Вот обрадовался серый, а! Не думал, что мы поможем ему, а мы взяли и помогли.
Утром сходили они на охоту, добыли кое-что, позавтракали.
— А теперь ложись и отдыхай, — сказал медведь Лаврентий медведю Спиридону. — Я всегда так делаю после завтрака, чтобы жирок завязался. Когда есть жирок в тебе, не такой долгой зима тебе покажется, и никакие холода не страшны.
Прилёг медведь Спиридон с ним рядом. Лежит, былку покусывает. Смотрит: барсук Филька из своего домика вышел. Худой, облезлый, уши висят. Еле идёт. Сделает шаг, постоит, отдышится и ещё шаг делает.
— Куда это ты, Филька, собрался? — окликнул его медведь Спиридон.
— К речке схожу, — отвечает барсук, — может, хоть лягушку поймаю. Болею вот, совсем ослаб.
— Куда же ты идёшь такой? Ещё утонешь.
— А что же делать? Есть-то ведь чего-то надо. Я уж и так три дня не ел ничего. Видали, исхудал как.
И положил медведь Спиридон лапу на плечо медведю Лаврентию.
— Давай, Лаврентий, поможем больному, из беды его вызволим.
— Чем же мы поможем ему? У нас у самих ничего нет.
— Пойдём добудем. Мы с тобой здоровые и лежим, а он больной и идёт. А куда идти ему? Он еле стоит.
Не хотелось медведю Лаврентию подниматься с лужайки, но и отказать теперь стыдно, когда сосед предложил — пойдём… Поднялся. Спустились они с медведем Спиридоном к речке, наловили раков.
Полдня по брюхо в воде лазали. Наловили всё-таки. Принесли барсуку.
— Ешь, Филька, да поправляйся.
А тот и не верит даже. Думал — шутят медведи, когда сказали, что за раками ему пошли. А они и впрямь принесли целое лукошко. И постель ему перестелили, чтобы удобнее лежалось Фильке.
Расчувствовался Филька, слезу пустил.
— Эх, — говорит, — ведь я сегодня погибать шёл. Спасли вы меня, спасибо, — и поклонился медведям.
И в эту ночь опять долго не мог уснуть медведь Лаврентий, всё ворочался, толкал медведя Спиридона под бок:
— Ты помнишь, Спиридон, как плакал Филька? Помнишь, какие у него по щекам слёзы текли? Круглые, с горошину. Я таких слёз и не видел никогда.
— Спи ты, — отмахивался от него медведь Спиридон и прикрывался подушкой. — Завтра же опять рыбачить идти.
Так и повелось у них: сперва медведь Спиридон уговаривал медведя Лаврентия поделиться едой с кем-нибудь, а уж потом и сам медведь Лаврентий чуть что и предлагает:
— Поделимся, Спиридон? Мы с тобой ещё добудем.
И помогать приохотился. Совсем мало лежать стал. Поговаривал:
— Хоть я и не солнышко, хоть и не согрею всех добротой своей, но кое-кого обогреть всё-таки могу.
И однажды сказал медведю Спиридону:
— Иди, Спиридон, домой. Пока я собирался учить тебя своей жизни, твоей выучился. И иной мне теперь не надо.
Приходит как-то к медведю Лаврентию сын его Афоня и радостно говорит:
— Хочу я, отец, через нашу речку переход сделать.
— Сделай, Афоня. Переход нам ох как нужен, а то что же это, как идти на ту сторону, так всё вброд и вброд. Но как ты его сделаешь? — спросил медведь.
— Просто, — говорит Афоня. — Свалю, где нужно, сосну, протянется она через речку и станет мостом.
Похвалил медведь сына за придумку и пошёл объявить всем: собирайтесь завтра утром к речке.
— Мой Афоня будет переход делать.
Собрались звери. Стоят, Афоню поджидают, а его нет и нет. Уж и обед минул, и вечер надвигается, а он всё не идёт. И тогда предложил кто-то:
— А чего нам дожидаться его? Что мы без него не осилим пару сосен через речку свалить? Переход всем нужен. Давайте-ка подходите поближе.
Сгрудились звери у сосны, приналегли на неё, крякнули — и вытянулась сосна мостом через речку, а рядом с ней и другую положили. Порадовались делу своему и разошлись по домам. А медведь Лаврентий к сыну пошёл — отдельно он уж от него жил. Приходит и ну выговаривать: