А зайдя в спальню, увидел Аньку, лежащую на кровати, в обычном домашнем платье. В руках она держала планшет и что-то читала. Как выяснилось статью о тренировке памяти.
Я еще и виноват оказался! Она бедняжка ждала и ждала, я все не шел и не шел. Была у Аньки такая суперсопобность, что всегда и во всем был виноват кто-то другой. Прерывать Анькино чтение не хотелось, мне вдруг показалось, что она и в самом деле начнет тренировать свою память. Дело это не сложное. А вскоре я был обвинен в невнимательности, мол, девушка тут скучает, читает всякую ерунду. Ждет внимания...
Вечером съездили к Анькиным родителям. Марта Яновна меня осматривать не стала, вместо этого предложила пройти обследование в её больнице. Альтернативой было обследование в поликлинике по месту жительства. Отказываться я не стал по двум причинам: мне это надо было, чтоб получить льготную путевку в санаторий. А второй причиной оказалось то, что меня уже внесли в списки «самоисцелившихся». И само собой, пройти углубленное обследование в республиканке было удобней, чем в поликлинике по месту жительства. Благо Марта Яновна обещала посодействовать. Раньше ничего подобного не было. Раньше я о таком не просил, а Марта Яновна не предлагала.
В гостях мы не задержались, пили чай и общались всего минут сорок. А в подъезде столкнулись с Наташкой, в компании Мишки.
Вернувшись, домой, Анька, убирая сережки и подвеску в сейф, грустно сказала:
- Значит вы все-таки мафия! А тайным знаком у вас служат такие подвески в виде змей. Колись, дорогой, что было, что будет, чем сердце успокоится? И почему все эти украшения так хочется погладить...
Я этот вопрос ждал с момента знакомства с Ирой, чтоб её гномы возлюбили многократно. Ну, имеешь ты подвеску в виде змеи, так и держи её дома. В сейфе. А не надевай, отправляясь на Центральный Рынок. Поэтому и вопросы Аньки я ждал сразу после ресторана, а она предпочла дать мне время выдумать что-то правдоподобное. В чем я не преуспел, поэтому и начал издалека:
- Правда что ли? Что-то я ничего подобного не чувствую. Дай заколку посмотрю поближе, вдруг и в самом деле погладить захочется?
Анька, глядя на меня с подозрением, сняла заколку и положила на мою ладонь. Я посмотрел на заколку, в которой не было ни капли ментальной магии. Вспомнил, как Константин определял «чистое» золото, толкая в него свою ауру. Под Анькиным взглядом, я прикрыл глаза и задумался, как толкать ауру? Ауру я совсем не чувствовал. В последние дни, я пытался пробудить в себе телекинез. Тренировался в основном со спичками и кусочками бумаги. Представляя, как поднимаю, или толкаю эти предметы невидимой рукой. Вот и в этот момент я представил, что толкаю заколку невидимой силой из центра ладони. И к своему удивлению я услышал еле слышный щелчок, и одновременно со щелчком заколка попыталась меня оттолкнуть!
Видимо сохранить скучающее выражение лица мне не удалось, так как я услышал Анькино:
- Вот! А говорил, ничего не чувствуешь!
- Так я и не чувствую. – пожал я плечам открыв глаза, - Ну, есть что-то такое непонятное, но гладить заколку я не хочу. Давай еще что-нибудь для сравнения.
Браслет и брошь я также почувствовал. Но сделав мору кирпичом, сказал:
- Это я и по весу мог угадать. Давай сравним простую сережку и ту, которую, ты, погладить хочешь.
Я закрыл глаза, Анька положила мне на ладонь две почти невесомые сережки. И закрыла мне глаза своими ладошками. Толкнув сережки «телекинезом», я почувствовал отклик от правой сережки. Но этого быть не могло, эти сережки были из обычного золота «пустышки», а ментальная магия была в камешках. И, тем не менее, сережку я почувствовал, и решил, что я просто начал чувствовать любую магию. Естественно признаваться я в этом не стал. Пожав плечами, я сказал:
- Никакой разницы! Может я просто толстокожий? – Анька убрала руки, давая мне возможность открыть глаза, и сказать: - А от заколки мне просто что-то показалось. Я это и словами объяснить не могу.
- Может и так… - Анька с сомнением в глазах смотрела на меня. – Но все мои кто видит твои подарки, их погладить хотят. Даже отец. Он твои шахматы и мамину шкатулку в сейфе держат, и боятся доставать. Папа вообще может целый вечер просидеть, поглаживая доску и перебирая фигурки гномов. Мама на шахматы слабо реагирует, а шкатулку из рук не выпускала. – Анька сделал паузу. – Правда Наташка к своей шкатулке быстро привыкла. Несколько вечеров наглаживала, а сейчас смотрит на шкатулку спокойно. Почти спокойно. Она и шахматы гладить не хочет. Гномиков перебирает, конечно, но там сами фигурки забавные и пахнут приятно.