- Котлет я и сам могу нажарить. Времени у меня полно. И вообще я еще не решил чего хочу. Может, пельменей налеплю или манты сделаю? Вспомнилось мне тут одно блюдо, на пару готовится.
- Могу тесто сделать и вылепить что угодно. – предложил помощь домовой.
В это время спящий на мягкой перине в гордом одиночестве кот, проснулся и прислушался к разговору на кухне. Домовой явно решил в очередной раз обхитрить человека. Для домовых это обычное дело. Кот зевнул, и с чего-то решил, что домовой может зайти в своем плутовстве дальше. И оболгать кота! Наговорит колдуну невесть что! Это домой сделает запросто! Это для него легкое дело. Вредные домовые специально язык людей учат, а потом жалуются на всех остальных! Подлейшие создания! Иной раз наплетут такого, что ни один человек не расплетет. А значит надо раскрыть человеку глаза на подлую сущность. Да еще добавить, что сам домовой посуду плохо помыл! А пыль и вовсе убирать не стал, и перину не взбил, и вообще…
Что именно скажет колдуну, кот придумать не успел. Понимая, что действовать надо быстро, кот спрыгнул с перины и опрометью бросился на кухню, мурлыча и мяукая о хитрости домового.
Колдун встретил появление кота насмешливым взглядом, и вопросом:
- Выспались, ваше величество? Всех мышей переловили? – усмехнувшись, колдун нагнулся и протянул руку к коту.
Кот подошел ближе мурлыкая о проделках домового, и на всякий случай, напустив на себя жалобный вид, эта уловка срабатывала не всегда. Но если работала, то люди сразу начинали кормить кота чистым мясом и сливками. И на руках носили, и гладили.
Колдун подхватил кота и усадил на колени, поглаживая. Домовой, услышав обещание колдуна, подумать о новых заданиях, растворился в воздухе. А кот решил, что колдун правильно понял его мяуканье, и пристыженный домовой сбежал. И радостно боднув колдуна в грудь, кот подставил под его руки голову, и, увеличив громкость, запел песнь победы: «мур, мур, мяу»!
Колдун покосился на кошачьи миски, хмыкнул, и, улыбаясь, начал почесывать кота под подбородком:
- Ну, что, зверюга, есть ты не хочешь. Гулять не хочешь. Продолжим писать мемуары? О календаре я написал. О чем еще напишем? О войне пока писать не охота. Это пусть лохи пишут, а мы с тобой о подготовке к войне писать будем. Или нет? Или как все будем писать о боевых буднях? Надо бы и том и о другом написать. Да так чтоб все поняли, какой я был весь культурный и положительный. Значит так, и напишем! – колдун помолчал, собираясь с мыслями. – Что-то ничего толкового в голову не идет! Все мне разные мелочи вспоминаются. Как до войны праздники праздновали. Как исцеляли меня…
Вот я хорошо помню, что восьмого марта вечером все прошло спокойно. Я кашлял, кушал, засыпал. Анька что-то в сети искала, к себе домой идти отказывалась. Расческу-артефакт от меня спрятала. И наивно моргая, предложила расчесать её обычной расческой. Еще и посмеивалась при этом. Весело ей было!
- Дорогой, я хочу знать, чем ты занимаешься по ночам. Пока я сплю. – сказала Анька, перестав смеяться и глядя на меня уже серьезными глазами.
- Не думаю, что тебе это понравится. – пожал я плечами. – Я не против! Но мы, же не будем всю ночь сидеть? Давай хоть приляжем что ли…
Анька легла рядом, положив руку мне на грудь.
- Азат, я у тебя давно хочу спросить. Ты, после того как в больницу попал экстрасенсом стал? Я никому-никому не скажу! Ты ж меня знаешь…
И пользуясь, случаем, я решил начать готовить Аньку к грядущим изменениям. Само собой, ни о магии, ни о войне я говорить не собирался! Но слегка намекнуть счел необходимым.
- Сложно сказать, Ань, что-то такое со мной произошло. Появились кое-какие способности. Память улучшилась. Например, я за несколько дней выучил немецкий и итальянский языки. Но выучил я эти языки как-то странно. На немецком говорю с берлинским произношением, на итальянском болтаю с южным говором. А читаю только по слогам. Пишу с такими ошибками, что смысл написанного даже интернет распознать не может. Хотя я и по-русски пишу с ошибками, но не до такой степени.
Я сделал паузу, чтоб Анька обдумала мое признание. О том, что я выучил с помощью магии еще английский, монгольский и французский языки, я пока говорить не стал. Чтоб не напугать Аньку.
- Еще, Анна Петровна, я иногда чувствую странные вещи. Изменился вкус и привычки. Да еще и это странное «самоисцеление». Тебе мама рассказала, что ей удалось узнать?
- Да. – Анька кивнула. – А что, ты, еще можешь?
- Я и сам не знаю. Надо найти какого-нибудь экстрасенса и поговорить с ним. Но кругом одни жулики и шарлатаны. А, ты, сама что чувствуешь?
- А я тут при чем?
- Ну, у тебя же тоже «самоисцеление» идет. Волосы и все остальное. С каждым днем красивей становишься! Что ничего такого не чувствуешь?