Антонио. Филип.
Филип. Да, mi coronel.
Антонио. Филип, иди в «Чикоте», надерись там как следует, делай, что нужно, и приходи или позвони мне, когда будут новости.
Филип. А как мне говорить, mi coroneclass="underline" по-американски или по-английски?
Антонио. Как хочешь. Только без глупостей. А теперь, пожалуйста, уходи: мы с тобой друзья, и ты мне очень нравишься, но я страшно занят. Слушай, про наблюдательный пункт – ты точно не врешь?
Филип. Не-а.
Антонио. Ну и дела.
Филип. Как-то несбыточно это все. Просто до жути несбыточно.
Антонио. Иди, пожалуйста, приступай уже.
Филип. И что, без разницы, как я буду говорить: по-английски или по-американски?
Антонио. Что ты несешь? Иди.
Филип. Тогда лучше по-английски. Боже, на этом языке куда легче врется; обидно даже.
Антонио. ИДИ. ИДИ. ИДИ. ИДИ. ИДИ.
Филип. Слушаю, mi coronel. Спасибо за назидательную беседу. Я ухожу в «Чикоте». Салют, mi coronel. (Отдает честь, смотрит на свои наручные часы и выходит.)
Антонио (не вставая с места, провожает его взглядом. Потом звонит. Входят два Штурмгвардейца и отдают честь). Приведите-ка мне обратно того человека, которого увели. Я хочу потолковать с ним наедине.
Явление второе
Угловой столик в баре «Чикоте», первый справа от входа. Окно и дверь на три четверти высоты завалены мешками с песком. Филип и Анита сидят за столиком. К ним подходит Официант.
Филип. Виски из бочки остался?
Официант. Из настоящего – только джин.
Филип. Хороший?
Официант. Желтый, «Бутс». Самый лучший.
Филип. И пива.
Анита. Ты больше не любить?
Филип. Нет.
Анита. Ты делать большой ошибка с этот большой блондинка.
Филип. Большой блондинка?
Анита. Тот здоровенный большой блондинка. Длинный, как башня. Крупный, как лошадь.
Филип. Золотистая, как поле пшеницы.
Анита. Ты делать ошибка. Большой женщина. Большой ошибка.
Филип. Да с чего ты взяла, что она такая большая?
Анита. Большой, как танк. Подождать, когда она ты родить ребенка. Не большой? Вылитый грузовик «студебеккер».
Филип. Как хорошо у тебя это прозвучало: «студебеккер».
Анита. Да. Лучший английский слово, который я выучить. «Студебеккер». Красивый. Почему больше не любить?
Филип. Я не знаю, Анита. Понимаешь, некоторые вещи меняются. (Смотрит на часы.)
Анита. Ты раньше я нравиться. Я не меняться.
Филип. Понимаю тебя.
Анита. Я ты нравиться раньше. Еще понравиться. Нужно просто попытка.
Филип. Понимаю.
Анита. Когда есть что-то хороший, зря надо уходить. Большой женщина – много проблема. Я знать. Я сам долго быть такая.
Филип. Ты – прелесть, Анита.
Анита. Это за счет меня все ругать, потому что я кусать мистер Вернон?
Филип. Нет. Разумеется, нет.
Анита. Честный слово, я много отдать, чтобы это не сделать.
Филип. Ой, да никто уже и не помнит.
Анита. Ты знать, почему я так сделать? Все помнить, что я кусать, но никто ни раз не спросить почему.
Филип. Почему же?
Анита. Он хотеть взять триста песетас из мой чулок. И что я остаться делать? Сказать: «Да, отлично. Вперед. Пожалуйста»? Нет, я кусать.
Филип. Ну и правильно.
Анита. Ты думать? Правда?
Филип. Да.
Анита. Ах, ты так милый. Скажи, ты ведь уже не хотеть совершать ошибка с этот крупный блондинка?
Филип. Ты знаешь, Анита, боюсь, что как раз хочу. В этом вся и беда. Я собираюсь сделать абсолютно колоссальную ошибку. (Подзывает Официанта, смотрит на часы. Обращается к Официанту.) Сколько на ваших?