XXI
Бокур вывел Базеля прямо к Факру. Лачуги, которых он уже никогда не должен был увидеть, всем скопом приближались ему на встречу. Но всё вокруг было пустым и неважным. В этом мире для него оставалось лишь одно жилище с единственным его обитателем.
Базель шёл увидеться с Карасом.
Пройдя всё селение, он наконец-то увидел очертания стоящей на окраине маленькой хижины.
Карас сидел в тени навеса и устало разглядывал, казалось, только что законченное изделие.
– Что на этот раз? – не в силах противиться многолетней привычке, безнадёжно спросил Базель.
– Чаша, – не обращая внимания на мертвенный вид стоявшего подле него старого приятеля, ответил ювелир.
– Почему именно чаша? – по инерции продолжил Базель обыкновенно ведущие в тупик расспросы.
– Всегда к месту, – на удивление просто ответил старик, пристально посмотрев в изъеденное слезами лицо гостя. – Дорога выдалась тяжёлой. Присядь. – Карас указал на ветхое кресло, стоявшее под краем навеса.
Базель с невыносимой болью посмотрел на прозрачную жидкость, плескавшуюся в протянутом ему уверенной рукой мастера кубке. Он заколебался.
– Пей, тебе это необходимо, – убедительно сказал Карас, тоном, не терпящим отказа.
Бессильно взглянув на позолоченную чашу, испещрённую чеканкой и гравировкой, изображавшими разнообразные людские горести, Базель протянул за ней дрожащую, слабую руку и припал бледными губами к краю.
Он пил долго, зажмурившись и досадно кривясь, словно в чаше была не обычная вода, а прогоркшее масло.
Наконец, не без труда осушив вместительную чашу, Базель услышал щелчок. Открыв от неожиданности глаза, он увидел ограниченный золотыми стенками сквозной чаши кусочек нежно-голубого неба.
– Дна нет! – по-детски улыбнувшись, удивился Базель.
– Именно, – точно подтверждая общеизвестную истину, произнёс Карас.
– Но, если чаша сквозная, как она могла удерживать воду? – не понимая очередной работы Караса, спросил Базель.
– Дно – лишь очередная преграда на пути к истине. Оно есть, покуда в нём существует необходимость. А когда чаша испита, какой прок таращиться в пустое дно.
Карас встал и плеснул в своё загадочное изделие немного воды, одновременно раздался уже знакомый щелчок, и сквозь прозрачную жидкость вновь стало виднеться тёмное дно.
– Дна нет… – задумчиво протянул Базель. И немного погодя спросил: – Карас, почему сегодня ты открыл мне тайну своей работы?
– Ты увидел то, что был должен увидеть. Мое творение лишь отразило полученный тобою опыт. И не более.
– Благодарю, Карас, – сказал, поднимаясь, Базель. – Теперь мне нужно идти.
– До встречи, Базель. – как ни в чём не бывало прощался Карас. – Буду ждать твоего возвращения.
Словно на миг вернувшись к прошлой жизни, Базель обернулся и серьёзно спросил у Караса:
– Материалы для работы ещё остались?
– Не переживай, бронзы еще навалом, припрятано немного серебра, так что пока всё в порядке. Если станет совсем худо, переплавлю твою чашу.
– Хорошо, – едва улыбнулся Базель, и, снова погружаясь в себя, отправился в ближайшую кузницу.
Давно знавший Базеля кузнец поначалу опешил от его просьбы.
– У меня есть довольно хороший топор, но зачем он тебе нужен в Акхасе? Тут и рубить-то им нечего. К тому же он тяжёлый, по пустыне с таким особо не походишь. Может тебе лучше нож покрепче подобрать?
– Нет, мне нужен именно топор, – торопясь отвечал Базель. – Не переживай, я щедро за него заплачу.
– Ну, ежели платишь – дело твоё. Подожди немного, я его наточу как следует.
Базель решил не пережидать ночь в Факре, и взвалив на плечи увесистый, остро отточенный топор, отправился к центру Акхаса.
XXII
Бокур был беспощадным, но справедливым созданием. Он получил две жертвы вместо положенной одной, а потому, как только Базель покинул Факр, к его ногам начали слетаться уже слегка увядшие листья.
Дорога вела его прямо к дубу, и вскоре на горизонте замаячили неровные ветви с последними остатками зелёной листвы.
В лучах предзакатного солнца искорёженный болью и страданиями людей, с облысевшей неровной кроной и изъеденным нарывами стволом Бокур казался тяжело больным и невероятно уставшим.
Но Базель видел лишь безжалостного убийцу своих родных. Он ускорил шаг, на ходу короткими взмахами приноравливаясь к тяжести топора.
Теперь Базель уповал только на то, что ему хватит сил справится с массивным стволом раньше, чем Акхас успеет иссушить восставшего против него человека.
Над пустыней раздались первые глухие удары. Базелю казалось, что он рубит не древесину старого дуба, а прочную каменную колонну.