— Ценю его мнение. Хотелось бы только, чтобы это мнение разделяли и его друзья — детективы и полицейские. Но боюсь, что они считают меня шарлатанкой. У них есть свои художники, поэтому они не хотят со мной сотрудничать, хотя у меня имеется много весьма успешных работ.
Войцек в сдержанных выражениях описал мадам Соню как несколько странную особу, которая использует самые последние достижения компьютерной графики для создания и воссоздания портретов, но часто дополняет свои произведения теми деталями, которые видит мысленным взором. Три дня назад Бен принес ей ужасные фотографии того, что осталось от лица Гленна. Некоторое время она сидела за столом, изучая снимки, при этом время от времени закрывала глаза. Бен молча ждал, хотя считал все эти действия пустым фарсом. Несмотря на восхищение Войцека талантом женщины, Бен заявил ему о своем более чем скептическом отношении к ясновидению, телепатии, телекинезу, предсказаниям судьбы и вообще ко всему сверхъестественному.
—Я сделала один комплект эскизов в цвете, другой — черно-белый, — сказала мадам Соня. — Но они отличаются друг от друга. Не могу объяснить, почему. — Она сидела за компьютером, а Бен изучал экран из-за ее плеча. — Вот ваш человек.
На экране появилась первая картинка, анфас в цвете. Лицо, благодаря особой программе, имело ощутимый объем, без сомнения, его нарисовал талантливый художник. Лицо было круглым и довольно молодым, с пухлыми румяными щеками, маленькими, широко расставленными глазами и немного низко расположенными ушами. Ничего особенно интересного в лице Бен не заметил, но оно явно имело какое-то детское выражение. Мадам Соня развернула монитор к Бену.
Дав ему пару минут полюбоваться на свое творение, она вывела на экран другой, черно-белый рисунок. Немногие согласились бы, что на обоих рисунках было лицо одного и того же человека. Черно-белое лицо выглядело уже, интеллигентнее, а глаза казались более выразительными.
—Как вы можете объяснить разницу? — спросил Бен.
—Я не пытаюсь что-либо объяснять. Я рисую то, что вижу — на снимках и здесь, — она прикоснулась длинным красным ногтем к знаку Близнецов на своем лбу. — Не удивлюсь, если этот человек обладает, то есть обладал, пониженным интеллектом. Наверное, я нарисовала его таким, каким он мог бы стать, если бы не возможная родовая травма.
«Еще один аут», — подумал Каллахэн. Войцек, может, и был прав в своем отношении к этой женщине, но Бен считал, что ее уникальность начинается и заканчивается знаками зодиака на лбу. Интересно, сколько клиентов и какие деньги платили за подобную «мудрость»?
—Я сделала распечатки пяти видов. Они в этих конвертах. Обычно я беру по тысяче долларов за комплект, но поскольку вас прислал доктор Войцек, отдам вам оба за пятьсот. — Потрясенный услышанным, Бен подумал, не отказаться ли от картинок, но женщина добавила: — Разумеется, вы можете отказаться от оплаты и оставить все здесь. Но уверяю вас, мистер Каллахэн, это — тот человек, которого вы ищите.
Бен прищурился. Любой мог догадаться, о чем он думает, решил он наконец. Этот логичный и очевидный вывод напрашивался сам собой, судя по тому, как он колебался и, вероятно, по выражению лица. Он неохотно вынул из кармана чековую книжку.
—Боюсь, я принимаю только «Мастеркард» и «Виза», — сказала мадам Соня без всякого смущения, — ну и, разумеется, наличные.
Предприниматель с татуированным лбом. Что случилось с простыми, беззаботными людьми, выступавшими против правящих кругов, с которыми он общался в колледже? Немного травки, немного пива, немного рок-н-ролла... Бен проверил содержимое бумажника и протянул женщине деньги. Он очень сомневался, что Элис Густафсон и ее охранники органов возместят ему такой расход в полном объеме. Ну и черт с ними!
В этот момент мадам Соня протянула руку и, очень удивив Бена, прикоснулась к его запястью.
—Мистер Каллахэн, мне очень жаль, что вы так неуютно себя чувствуете. У вас очень доброе лицо, и я знаю, что вы хороший человек. Прошу вас, выпейте со мной чашечку чая.
Бену хотелось поскорее уйти. Он побывал в каждой больнице в радиусе двадцати пяти миль от места гибели парня и во всех полицейских участках. Сейчас, когда он купил портрет Гленна, Каллахэн хотел использовать то время, что оставалось у него до возвращения в Чикаго, чтобы показать его кое-кому, и начать, решил он, наверное, надо было с врачей-гематологов. Но эта женщина притягивала его. Он чувствовал в ней что-то загадочное и неотразимое. Бен последовал за ней в каморку и сел. Через минуту она уже наливала ароматный красно-коричневый чай в две чашки восточного стиля с непонятными символами на стенках.