Пауза в середине предложения, которую сделала Натали, чтобы вдохнуть, была необычной.
—Поверь, ты выглядишь гораздо более румяной, чем она, — улыбнулась Френч, — поэтому я и решила, что трубку можно вынимать. Но у тебя еще немного понижена степень усвоения кислорода, и в легком присутствует остаточный отек. Отсюда и трудности с дыханием.
—Думаешь, это пройдет?
—По большей части уже прошло.
—Но у меня обожжены альвеолы... Поэтому появился отек и понижено усвоение кислорода?
—Нет, ты надышалась дымом и горячим воздухом...
Натали почувствовала страх.
—И что?
Френч подняла изголовье кровати так, чтобы Натали могла полусидеть, и сама устроилась рядом.
—Слизистая трахеи, бронхов, а также альвеолы у тебя повреждены, это без сомнения.
—Понимаю, повреждены. Значит, этот отек — не просто реакция на... на раздражение легочной ткани дымом?
—В некоторой степени. Но в основном причина заключается в термической травме. Ты же знаешь, что при пожаре можно получить ожоги первой, второй и третьей степени? Так вот, именно это и произошло.
—Первая и вторая степень обычно полностью вылечиваются, — сказала Натали.
— Верно. Но ожог третьей степени поражает эпидермис и все остальные слои ткани. И ткань, получившая такой ожог, восстанавливается не в своем первоначальном виде, а рубцуется. Такая ткань, хотя и является некоторой защитой, теряет почти все свои функции, в твоем случае — способность осуществлять газообмен.
— Значит, вопрос в том, сколько... какая часть моего легкого получила ожог третьей степени?
— Пока что мы не знаем. Ты героиня, Нат, и с того момента как тебя сюда привезли, я молилась, чтобы поражение не было слишком обширным.
— Но точно ты не знаешь, — пробормотала Натали, больше для себя, чем для Рэйчел.
— Не знаю. Нат, то, что случилось в Бразилии, а теперь еще и это — слишком много для одного человека. Я не хочу, чтобы стало еще хуже.
— А что, может?
Френч задумалась, подыскивая правильный ответ.
— Мы не знаем точно объем поражения, поэтому можем сказать, какой процент ожогов второй степени может функционально оказаться ожогами третьей.
— Боже! Что я могу сделать?
— Подождем неделю, потом сделаем анализы, назначим новое лечение.
— Не знаю... выдержу ли я это...
— Если ты заползла в горящий дом, чтобы спасти племянницу, то выдержишь.
— Не знаю, — повторила Натали и сделала глубокий вдох, который, как ей показалось, наполнил легкое лишь наполовину. — Что если все окажется совсем плохо? Если поражение такое обширное, что я вообще не смогу дышать нормально?
Рэйчел посмотрела Натали прямо в глаза.
— Не нужно делать таких мрачных прогнозов. Ты можешь так погрузиться в то, что могло случиться, что потеряешь всю силу воли.
— А ты не хотела бы знать, что будет дальше? Не хотела бы ты знать, сможешь ли когда-нибудь снова бегать?.. Или просто ходить, не борясь за каждый глоток воздуха?
—Успокойся, Нат! Прошу тебя.
—Ведь можно же что-то сделать!
—Ладно, скажу, — наконец решилась Рэйчел. — Сделать можно. Я взяла на себя смелость отправить образец твоей крови на типирование.
—Пересадка?!
—Я не утверждаю, что она тебе понадобится, но, как ты понимаешь, процесс может быть сложным и длительным.
—Да, я понимаю. Нужно, чтобы меня внесли в список.
—У нас есть региональный список, но это не совсем то, что делается для пересадки почек. Лист ожидания на пересадку легких сопровождается еще и сложными математическими расчетами, которые называются показателями легочной совместимости. Но пока еще не время говорить об этом. Я всего лишь дала ход этому процессу, потому что он требует много времени. Тебе пересадка может понадобиться еще очень нескоро.
—Если я не буду в норме или почти в норме, — сказала Натали, — не думаю, что мне захочется жить.
Френч вздохнула.
—Нат, мне, наверное, стоило подождать с этой новостью... Извини!
—У меня первая группа крови. Я знаю, это самая неподходящая группа для подбора трансплантата.
—Нат, прошу тебя!
—Я не собираюсь глотать иммуносупрессоры... каждый день до конца жизни... А еще побочные эффекты — список длиной в два фута... Инфекции, остеопороз, диабет, почечная недостаточность...
—Слушай, милая, сделай глубокий вдох, соберись и выкинь все это из головы. Ты слишком забегаешь вперед. Я даже не знаю, будешь ли ты когда-нибудь...
—Буду ли я когда-нибудь в порядке, да? Ладно, пусть я не смогу снова бегать... Но учеба в ординатуре требует выносливости, не так ли? Стоять несколько часов у операционного стола... Значит, я не стану хирургом, если буду не в состоянии даже дойти до магазина за углом без одышки! Такое можно выдержать?