— Вы же знаете, что для меня это неважно.
— Джозеф, я не могу понять, что вообще для вас важно. Если вы хотите, чтобы на рынке появилось ваше лекарство, которое может спасти жизни многих тысяч людей, тогда вы должны предпринять какие-то шаги. Все сводится к этому. Вы хотите чего-то еще от «Уайтстоуна», мы хотим чего-то еще от вас.
— Точнее, пожалуйста.
—Хорошо. Если вдова вашего донора согласится, мы организуем для вас полет в Амритсар, чтобы встретиться с ней и, возможно, с ее детьми.
—А что требуется от меня?
—После вашего возвращения из Индии сюда прилетит группа исследователей из Англии и привезет оборудование для переправки клеточной линии на наше производство в Европе. Пока они будут здесь, вы покажете им свои записи — не те, фиктивные, которые вы так тщательно изготавливали, а настоящие. Мы заплатили достаточно много за все это, и настало время получить их в собственность.
—Вы можете удивиться, Элизабет, но я считаю, что секретность, которой я окружил свою работу, не только оправдана, но и служит общим интересам. Поскольку я несу личную ответственность за все, то все и делалось по-моему, без привлечения множества помощников и без угрозы похищения материалов фармацевтическими фирмами. Но сейчас я согласен с вами — время секретов закончилось.
—Значит, мы договорились?
—Договорились.
—Спасибо, Джозеф, дорогой! Спасибо от всего мира!
Сен-Пьер обняла его и поцеловала в губы.
—Мы столько пережили вместе, Элизабет, — сказал он.
—Наша работа подходит к концу. Вы должны гордиться тем, что сделали, а я горжусь вами. Но сейчас мне надо немного отдохнуть, у меня сегодня работа в клинике. Да и у вас тоже.
—Я буду готов, — пообещал Энсон, делая замечательный глубокий вдох.
Сен-Пьер вернулась в свою квартиру — небольшую комнату с душем в том же крытом коридоре, где находилась квартира Энсона. Ее раздражала эта тесная комната и постоянно появлявшаяся на плитках пола в душе плесень, поэтому она старалась бывать здесь как можно реже, предпочитая свой элегантный дом на зеленом холме в Яунде. Останется ли она в Камеруне после того как Хранители закончат работу с Энсоном, или нет, Сен-Пьер еще не решила. В любом случае ей полагались солидные премиальные, которые сделают ее состоятельной женщиной, а пакет акций в новой компании «Уайтстоун фар- масьютикалс» — просто богатой. Неплохой результат за несколько лет работы нянькой у эксцентричного и недоверчивого гения.
По частной линии она набрала лондонский номер.
— Договоренность достигнута, — начала диктовать Сен- Пьер на автоответчик. — Мы свозим его в Индию на встречу с семьей донора, потом он садится с нашими людьми за стол для окончательной передачи записей и клеточных культур. Я ему доверяю. Он всегда держал слово, а финансовых аргументов для отказа у него нет. Деньги для него не играют решающей роли, но акций «Уайтстоун фармась- ютикалс», которые он получит, будет вполне достаточно для продолжения работы здесь еще на много лет. Это была долгая история, но она почти завершена. Моей самой большой ошибкой в начале работы являлось то, что я не смогла предвидеть глубину паранойи этого человека и того, что он будет защищать свои разработки от тех, кто их финансирует. Хорошо, что мне удалось справиться с сумасшествием и поддержать гениальность. Стоило оттолкнуть моего дорогого Джозефа, и он, несомненно, оттолкнул бы нас.
ГЛАВА 19
Души робеют перед могуществом наук гораздо больше, чем перед гимнастическими упражнениями.
Платон, "Государство", кн. VII
Натали понимала, что за одну тренировку ничего не изменится. С ее стороны было глупо соглашаться начать занятия физиотерапией так скоро после пожара. Она посмотрела на секундомер «бегущей дорожки», а потом на большие часы на стене, так, на случай, если отказала электроника. Семнадцать минут на горизонтали. «Вот черт», — подумала она. Разгадывать загадку дальше не было смысла: ее легкое работало плохо, вот и все. Рэйчел Френч могла говорить все что угодно о заживлении ожогов и восстановлении функций, но ждать этого не приходилось.