— Прости, мам.
— Да ничего. Ты с кем так вчера подрался?
— Да есть тут одни… Не обращай внимание.
Мать вздохнула.
— Сам-то понимаешь какую глупость сказал? «Не обращай внимание». Сын приходит весь в синяках, а я не обращай внимание? Отцу, как придет вечером, все расскажешь. Будем принимать меры.
— Нет! Сам разберусь!
— Ага. Как же. Разберешься. Что снилось-то хоть? Какие кошмары заставляли тебя вопить в голос и бесноваться на кровати? Хулиганам продолжал отпор давать?
— Да не… Дурь какая-то. Инопланетяне всякие.
— Ясно. Говорила тебе, не смотри фантастику с ужасами на ночь. Есть будешь? Зубы-то хоть целые?
Макс провел языком по деснам.
— Вроде целые.
— Скажи спасибо, что сегодня выходной. А то бы пришлось тебе в школу идти с твоими ссадинами.
— Шрамы украшают мужчину.
— Ага. Особенно когда они замазаны йодом. Идем, мужчина. Я блинчики испекла.
Мать отправилась на кухню, оставив после себя запах духов и выпечки, а Макс принялся рассматривать конечности.
На вид было совсем не так страшно, как казалось по впечатлениям. Больше всего ссадин, синяков и кровоподтеков было на левой руке и левой ноге, по которым вчера вечером топтались Бурин с Кузей. Макс смутно помнил, как безуспешно пытался прикрыться, как лежал в позе эмбриона на полу заброшенного дома, и как криво ухмылялся Дыба, стоя рядом. Дыба в экзекуции участия, слава богу, не принимал. Иначе синяками дело бы не обошлось. Потом был долгий путь домой по вечерним дворам и пустырям. Любопытные бабки у подъезда, лифт с участливым соседом и его собакой. Ванна с зеленкой, йодом, перекисью и охающей матерью. Чай с малиной и «Звездный путь» на ночь. Отца не было, он пришел поздно, когда Макс уже спал, и это было замечательно, иначе бы дело не обошлось охами и йодом.
После чашки кофе и блинчиков с вишневым джемом голова раскалываться перестала. А когда выяснилось, что мать не сильно злится и даже разрешила поиграть, Максу стало совсем хорошо.
Сперва он запустил какую-то космическую стрелялку с элементами межпланетного строительства, но быстро понял, что после приснившихся ночью идиотских разноцветных инопланетян виды космоса ему совсем не катят. Тогда он вспомнил о старых добрых «Легендах Антарии» с их орками, троллями и эльфами, и погрузился на пару часов в онлайновые битвы на мечах и посохах. Другие игроки были слабые, персонаж был прокачанный, опыт рекой валился из монстров вместе с золотом, оружием и доспехами. Все было хорошо ровно до тех пор, пока Макс не увидел на панели чата мигающий вызов. Кто-то из игроков настойчиво предлагал ему пройти в таверну и поговорить. Это было странно. Знакомых в «Легендах» у Макса не было. Да и сами разговоры с игроками были на его взгляд бессмысленны. В «Легенды» он ходил ради потрошения монстров. А не ради болтовни с какими-то иностранными малолетками.
Он ткнул на кнопку «Принять вызов», и его увешанного амулетами паладина перекинуло в одну из локаций для разговоров.
Стол был уставлен плохо прорисованными кружками и тарелками. Факел на стене дымил пикселями. А напротив Макса сидел какой-то незнакомый зеленый орк двадцать седьмого уровня с мечом, похожим на резную дверь, топором Судьбы и эмблемой Клана Мозгоедов на рогатом шлеме. Макс включил микрофон, нацепил наушники, но быстро понял, что орк предпочитает общаться письменно.
В поле чата побежали строчки иероглифов. Китайцев в «Легендах» было наверно больше чем всех остальных вместе взятых.
«Рысаки свиньи галоида карьера передние выдерживают овощи и рис» — сообщил ему онлайн-переводчик.
Переспрашивать было бесполезно. Орк сидел за столом, суровый и важный.
«Большой волны кровь летающие», — появилась новая строка.
«Моя твоя не понимай», — набрал Макс.
«Большой волны большой холод горит свинью вверх чтобы».
Онлайн переводчик в «Легендах» был постоянным источником веселья.
Макс уже собрался было послать китайского орка с его свиньями далеко и надолго, но тут появилась новая строка.
«Имплант 30 % желтый черный белый».
Макс похолодел.
Орк сидел неподвижно без всякого выражения на клыкастой роже цвета замшелого болота. Создатели «Легенд» не удосужились анимировать чат, и теперь подобная примитивность казалась зловещей.
«Большой волны», — появилась строка.
«Много холод», — сразу после нее.
«Жир самолет», — тут же.
«Обмотка гора», — без перерыва.
«Четыре плюс один».
Макс оглядел комнату. Ему показалось, что за ним кто-то наблюдает.