Когда все облака остались далеко внизу, небо сверху потемнело, а земля выгнулась заметной дугой, смартфон ожил.
— Рекомендованный уровень защиты — три.
Макс, ежась, смотрел на экран и не понимал, что делать. Было холодно.
— Рекомендованный уровень защиты — три.
— И что?
Изо рта вырвалось облако пара.
— Что сказать-то? Три?
— Изменение принято, — сообщил тупой прибор. — Третий уровень защиты.
Сразу потеплело.
Мобильник опять умер.
Небо стало совсем темным. Теперь можно было разглядеть россыпи звезд, щедро разбросанные от горизонта до горизонта. Земля внизу постепенно обрастала знакомыми по картам географическими особенностями. Максу даже почудились очертания Балтийского моря. Он попытался найти вдалеке родной город, но массы облаков искажали вид и искать что-либо в этой мешанине было бесполезно.
Он засмотрелся на планету, и не сразу увидел пункт назначения.
Еще один прозрачный радужный шар сверкал на фоне звезд льдистыми искрами. Он выглядел таким же, только был значительно больше. Макс похолодел, когда понял это.
Снизу к этому радужному монстру приближались еще четыре маленькие прозрачные сферы. И внутри них теперь уже четко угадывались темные человеческие фигуры.
Пузыри подлетели к шару практически одновременно, замедлили скорость, проникли внутрь толстых, испещренных разноцветными сполохами стен. И исчезли.
Макс рухнул с двухметровой высоты на такой же прозрачный пол, больно ударился коленками, выронил мобильник, но тут же вскочил, во все глаза разглядывая тех. Других.
Четверо стояли на одинаковом расстоянии друг от друга и также оторопело озирались.
Молчание длилось долго.
— Это что за хрень? — наконец вопросил один из прибывших, чернокожий толстяк в штанах с мотней, рубахе до колен и золотой цепью до пояса. — Это что, нас, типа, инопланетяне похитили?
— Похоже на то, — поправил очки тот, что стоял ближе к Максу, по виду китаец.
— А вы что за уроды? Заодно с ними?
— Вряд ли, — ответила высокая девчонка с прямыми, совершенно белыми волосами. — Сдается, мы все товарищи по несчастью.
— И что нам делать?
Девчонка пожала плечами.
— Понятия не имею.
Они снова замолчали, опасливо разглядывая сферу, друг друга и не сходя с места.
— Возможно, нам остается только ждать, — сказал китаец.
— Ну, это ты можешь ждать хоть до посинения, китаеза. А мне отсюда срочно выбираться надо. — Чернокожий поддернул спадающие штаны и заорал: — Эй, бастарды! А ну валите сюда живо, я хочу в ваши морды глянуть!
Он вразвалочку вышел в центр сферы, подняв бритую голову. Покрутился немного, разглядывая радужный потолок. Потом сплюнул.
— Твари трусливые. Сперли меня прямо с баттла, прикидываете? Я этого урюка мексиканского разнес уже, зал мой, всех качаю. И тут этот пузырь. Найду, кто мне его наслал, на куски порву.
— Наверное, нам следует познакомиться, — сказал китаец. — Кто знает, насколько мы здесь застряли. Я Ван Тао, Шанхай, неполная средняя школа номер 2.
Чернокожий усмехнулся.
— Мало того, что китаеза, так еще и неполноценный.
— Неполная средняя школа — это немного другое, — улыбнулся тот. — По-вашему будет…
— Да плевать, — отмахнулся чернокожий. И повернулся к Максу. — А ты кто?
Макс замялся.
— Я… э-э… Макс Морозов. Можно просто Макс. 8А класс, средней школы № 225 города…
Чернокожий шагнул ближе, вглядываясь.
— Ты русский что ли? — отпрянул. — Да ёшки-матрешки! Да что это такое? Справа русский, слева китаец. Я куда попал? Это коммунистический ад?
Девчонка шагнула ближе.
— Погодите. Здесь что-то не так.
— А тебя-то как зовут? Ты тоже русская?
— Нет. Я Альма Линдберг. Мальмё, Швеция. И вы все, ребята, говорите по-шведски. Причем без акцента. И это странно.
— Не гони базар, леди. Уж твой шведский я всегда отличу от моего нормального американского инглиша, тем более шведского я никогда не слышал. Вы все говорите по-человечески, как и должны. Иначе бы я вас не понимал.
Ван Тао задумчиво снял очки.
— Да, это странно. На самом деле вы говорите на шанхайском диалекте. Кроме вас, уважаемый, — он слегка поклонился афроамериканцу. — Вы употребляете кантонский. И это, поверьте, очень смешно.
Альма повернулась к Максу.
— Надо полагать, ты слышишь русский.